46 
— Что ж, сэр, поскольку в настоящее время вы не нуждаетесь в моих услугах, я, пожалуй, пока попрощаюсь. Нужно проведать брата.
Джейсон тут же опомнился и взял ее за руку, прежде чем она успела уйти.
— Но я вовсе не шутил, миссис Пейтон, когда предлагал познакомить вас с некоторыми людьми.
Тайлер вновь водрузил шляпу на голову и аккуратно взял Эви под локоть.
— У миссис Пейтон уже назначена одна встреча, джентльмены. Но я не сомневаюсь, что она воспользуется вашим предложением позже. Честь имею.
Он кивнул им на прощание и увел Эви.
Ей захотелось упереться ногами в землю и поднять крик, но она не хуже Тайлера знала, что этим только испортит все. И хотя она понимала, что «старый друг семьи» имеет право обращаться с ней с известной степенью фамильярности, душа ее протестовала против этого. Вся дрожа от негодования, она молча шла рядом с Тайлером.
— Значит, вы физически не способны удержаться от того, чтобы не пококетничать со всяким мужчиной, встретившимся вам на пути? — сквозь зубы прошипел Тайлер, когда они несколько удалились от школы.
Когда он увидел издалека, что Эви строит глазки этому респектабельному господину, он испытал несколько неприятных мгновений. И не собирался оставаться у нее в долгу. До сих пор ему казалось, что между ними есть что-то общее. Но стоило ему заметить, как она держалась рядом с Джейсом Хардингом, мнение его невольно изменилось. Она первостатейная лгунья, этого не отнять, но при всем при этом она — леди. И по крайней мере до той ночи в заброшенной хижине она была девственницей, хотя бы формально. А то, что Эви связалась с ним, еще не означало, что она принимает его образ жизни. В сущности, между ними не было ничего общего. Чего нельзя было сказать о ней и этом чертовом скотоводе!
Эви обратила на Тайлера пораженный взгляд:
— Пококетничать?! По-вашему, я этим занималась? Боже, какое страшное преступление! За это меня нужно, конечно же, прилюдно высечь! Куда вы меня тащите? Не иначе как вам удалось приглядеть в салуне какого-нибудь простачка, которого вы намереваетесь обмануть за карточным столом, и вам нужна моя помощь!
Тайлер готов был задушить ее. Голыми руками. «Во всем городе не найдется человека, у которого повернется язык осудить мой поступок, как только он узнает мотивы». Впрочем, она и не заслуживала того, чтобы он из-за нее перед кем-то оправдывался. Тайлер резко остановился и обратил на нее горящий взгляд:
— Мы обсудим этот вопрос прямо здесь и сейчас или все-таки уединимся?
— Я ничего не собираюсь обсуждать с человеком, который не способен рассуждать трезво. Вы больше не состоите у меня на службе, Тайлер Монтейн, и не имели никакого права так себя вести.
На ней было синее платье. Оно должно было несколько приглушить блеск ее глаз, и именно поэтому Тайлер рекомендовал ей этот цвет. Но, черт возьми, попробуй-ка сделай что-нибудь с этими длинными ресницами! У любой нормальной женщины с таким цветом волос ресницы должны быть рыжие, а нос весь в веснушках! А что у Эви? При ее волосах таких ресниц не бывает!
Тайлеру захотелось устроить сцену, но он сдержался и только крепче стиснул зубы.
— Неужели вам до сих пор не приходило в голову, мисс Пейтон, что вы уже сейчас, возможно, носите моего ребенка? Именно из-за этого, помимо защиты репутации девушки, джентльмен и берет в жены ту, кого обесчестил. И если уж мы с вами поженимся, то я не хочу, чтобы моя супруга строила глазки всем подряд мужчинам в возрасте от четырнадцати до девяноста!
Обратив на него, хмуро сдвинувшего брови, потрясенный взгляд, Эви сильно побледнела. Вернулся тот Тайлер, с которым она не знала, как себя вести. Пока они стоят посередине улицы, ей, возможно, ничто не угрожает. Но тут она заметила приближающийся фургон и попыталась скинуть с себя его руку, но безуспешно.
Подобрав юбки, Эви пошла к тротуару.
— Не беспокойтесь, мистер Монтейн, я не имею намерений становиться вашей женой. Ни при каких обстоятельствах. А о кокетстве не вам говорить! Вы уже подцепили себе в баре одну из тамошних девушек? Наверняка там найдутся желающие. Так почему бы вам не обратить внимание на них и не оставить меня в покое?
Он все не отпускал ее руки, и поэтому Эви вынуждена была фактически тащить его за собой. Осознав это, Тайлер вдруг поймал себя на мысли: «А ведь она всю дорогу от Натчеза тащит меня за собой». Он сам себя перестал понимать. Тайлер никогда прежде не совершал над женщиной насилие, его никогда и не интересовали такие, как Эви. А уж о свадьбе и говорить не приходилось. «Так какого же черта я веду себя словно ревнивый воздыхатель?»
46 
