Последние отзывы

  59  

— Jefe…

И на этом умолк.

Замершая сцена казалась картонной, лишенной всяких цветов — почти монохромной. Сукре неуверенно шагнул к ней. Человек, держащий сигару, поднес ее к узкому рту с узкой полоской усов, отблеск красного огонька вернул его лицу румянец.

За ее спиной кто-то прочистил горло:

— Jefe?

Jefe пристально смотрел на Хисако. Загудел низкий голос:

— Сукре, проверьте машинное отделение. Если там кто-то… допустил ошибку с генератором… я хочу видеть этого человека.

Сукре кивнул и торопливо вышел. Человек, стоявший в дверях, очевидно, все еще был там; она увидела, как jefe устремил туда взгляд поверх ее головы, слегка приподняв брови, и чуть заметно кивнул.

— Si, — прозвучал голос.

Дверь закрылась, и она поняла, что осталась одна — наедине с jefe.

Белобрысый вздохнул и посмотрел на кончик своей сигары. Затем стряхнул сантиметра два пепла в стоящую на столе пепельницу.

— Гавана, — сказал он, приподняв сигару. Он снова внимательно посмотрел на кончик. — О качестве сигары можно судить… м-м-м, по листьям… но также и по тому, сколько пепла она выдерживает. — Несколько секунд он вращал сигару в пальцах. — Скручено между бедрами сеньорит, — улыбнулся он ей и затянулся.

Он опустил руку к поясу, достал автоматический пистолет, бережно положил его на стол рядом с пепельницей и взглянул на Хисако:

— Не пугайтесь, мэм!

Он дотронулся до пистолета и, любуясь, провел ладонью по стволу, по рукоятке. Руки у него были широкие, с крупными пальцами, но к пистолету он прикасался с нежностью.

— Кольт тысяча девятьсот одиннадцать А-один, — сказал он, и густой бас наполнил все помещение. Она представила осевшую в его легких никотиновую смолу; огрубевшие от курения голосовые связки. Виолончель, казалось, почувствовала его голос и отозвалась.

Большие руки снова погладили пистолет.

— Отличная штука, несмотря на почтенный возраст. Это модель семьдесят третьего года. — Он поднял на нее глаза. — Хотя, наверное, ваша виолончель постарше.

Она сглотнула.

— Да. На два с половиной столетия.

— Вот как? — Ему это, похоже, показалось забавным, и он поудобнее развалился в кресле. — Неужели ей так много лет, а?

Он молча покивал. Табачный дым рваной лентой поднимался к потолку.

Ей хотелось спросить, умрет ли она теперь, после того как увидела его, станет ли это для нее смертным приговором, а свет — ее палачом, но не смогла. Кусая губы, снова перевела взгляд на струны виолончели. Попыталась взять беззвучный аккорд, но не смогла: пальцы слишком тряслись.

— Вы действительно очень хорошо играете, мисс Онода.

От низкого голоса она вздрогнула, этот звук словно бы отозвался в ее дрожащих пальцах.

— Спасибо, — ответила она шепотом.

— Мэм, — заговорил он спокойным голосом. Она не поднимала глаз, но чувствовала, что он наклонился поближе. — Я не хочу, чтобы вы волновались. Я не планировал, чтобы вы увидели меня, но раз уж так случилось, из этого следует только то, что вы не сможете вернуться к остальным, пока мы не завершим свои дела.

Его локти стояли на столе, между лампами, нависнув над пепельницей и пистолетом. Его глаза были скрыты за пеленой дыма.

— Пожалуйста, не надо волноваться. Хорошо?

— О, — выговорила она, — прекрасно. Не надо — так не буду.

Он хохотнул.

— Черт возьми! Сукре мне говорил, что вы крутая. Теперь я понимаю, в каком смысле. — Он опять хохотнул.

Кресло заскрипело, он переменил позу, откинувшись на спинку.

— Но мне, знаете ли, любопытно узнать ваше мнение о том, что здесь происходит. Отчего-то мне кажется, что у вас могут быть самые неожиданные мысли на этот счет.

— Ничего такого, о чем стоило бы говорить. Дрожь у нее в пальцах утихла. Она смогла поставить аккорд.

— И все-таки я хотел бы это услышать. Она пожала плечами. Переход от одного аккорда к другому; переход делается вот так.

— Ну а если я вам скажу, что любые ваши слова ничего для меня не изменят? — Голос, казалось, стал немного громче, словно хотел до нее дотянуться. — Моя работа, мэм, предугадывать чужие мысли, и я серьезно полагал, что уже предугадал ваши, так что почему бы вам… — (Она услышала, как он затянулся, могла увидеть, как замерцал огонек сигары.) — … Одним словом, скажите уж, что вы думаете, и дело с концом. — Он жестикулировал рукой, в которой была сигара, однако не отводил ее слишком далеко от лежащего перед ним пистолета. — Вряд ли то, что вы скажете, окажется хуже, чем то, что я предполагаю о ваших мыслях.

  59