Особенно,... 
72 
— Я добываю ее на своем участке, а потом продаю аптекарям, которые мне ее заказывают. И местным, и в Баварии. Я ее продавал по всем немецким княжествам, вплоть до Дании и Ломбардии. А сейчас собираюсь сделать значительную поставку в Нюрнберг. Но явно взял с собой больше, чем позволяют мои силы.
— Она дорогая? — поинтересовался Себастьян.
— В последние годы цена значительно возросла. Достигает сотни талеров за фунт, то есть девятьсот каратанисов.
Себастьян вскинул брови: это был доход средней буржуазной семьи за полгода.
— Но надобно сказать, — добавил Войцек, — что одного фунта хватает на тридцать припарок.
— Вы единственный разработчик месторождения?
— Пока да. Но предполагаю, что после моей смерти, которая наверняка уже не за горами, все мои залежи захватят родственники или воры.
— Но раз вы, если не ошибаюсь, богаты, то зачем самому перевозить эту землю?
Войцек печально улыбнулся.
— Три поставки, которые я доверил своим приказчикам, по назначению так и не прибыли, а люди исчезли. Две другие прибыли куда надо, я это знаю точно, но эти мошенники, которые только именуются аптекарями, утверждают, что ничего не получили. Я на этом потерял пятнадцать тысяч талеров. Это много.
— Наверное, эту землю вы и везете в дорожной сумке, которую я помог вам донести?
— Да. Там ее тридцать пять фунтов, плюс свинцовый ящик.
— Свинцовый ящик?
— Чтобы она не сжигала руки перевозчикам, не говоря уж о других частях тела. Мы испробовали и более легкие металлы, но по-настоящему защищает только свинец.
Себастьян заявил, что ему любопытно взглянуть на эту таинственную землю.
Всю оставшуюся дорогу Войцек подробно рассказывал о том, как аптекари и врачи применяют иоахимштальскую землю: смешивают ее один к пятидесяти с белой глиной, хорошенько разминают, чтобы получить однородную массу, и делают из нее своего рода корсет, который прикладывают к телу человека, пораженного чахоткой. Через два часа снимают, и чаще всего уже через несколько дней наступает заметное улучшение. Можно из нее делать также пластырь для излечения опухолей. Прикладывают трижды за два часа с интервалом в три дня. И опухоль порой уменьшается наполовину, а то и совершенно исчезает.
На следующей остановке, в Пассау, Войцек попросил грузчика снять сумку и перенести ее в трактир при станции. Когда он открыл ее, Себастьян увидел внутри большой еловый ящик. Войцек с трудом поднял крышку — она тоже была обита свинцом. Ящик заполняла темно-серая, с металлическим отливом земля.
— Смотрите, — сказал Войцек, наполовину откинув крышку.
В полутьме казалось, что земля светится. И при этом излучает какую-то неведомую энергию.
Себастьян задумался. Посмотрел на Войцека, закрывавшего ящик.
— Сударь, — сказал он, — неужели вы и впрямь рассчитываете, при вашей-то изможденности, в одиночку доставить эти тридцать пять фунтов до Нюрнберга?
— Да, а что? — спросил тот, несколько озадаченный.
— А потом еще предпринять нелегкое возвращение?
Войцек захлопал глазами.
— Что бы вы сказали, если бы я купил у вас весь ваш груз, а вы налегке пустились бы в обратный путь?
— Весь груз? Но здесь тридцать пять фунтов!
— Что представляет собой три тысячи пятьсот талеров. Половину я вам оплачиваю звонкой монетой, а другую — векселем, выписанным на один венский банк.
— Но что вы собираетесь с ней делать?
— Я химик. Хочу изучить эту странную землю.
Войцек был в растерянности.
— Вы довольно богаты, — сказал он в конце концов, — если удовлетворяете свое любопытство по такой высокой цене.
— Для моего любопытства средства у меня найдутся. Я — граф фон Вельдона.
— Вы живете в Вене?
— Жил. Мои дела ведут меня дальше.
— Но как же ваш счет в Вене?
Себастьян улыбнулся.
— Сударь, вы получите деньги по этому векселю сразу же по предъявлении. У господ Видерманна и Майера.
— Я знаю этот банк, — пробормотал Войцек, явно колеблясь между относительным риском сделки и немедленным избавлением от своей тяжкой ноши. — Ладно, идет, — решился он наконец.
Сделку заключили тут же, прямо в трактире. Себастьян достал из своего чемодана гербовую бумагу и палочку сургуча, попросил у трактирщика перо и чернила, выписал вексель на предъявителя и запечатал его собственной печатью с инициалами I. М. Удовлетворенный Войцек объявил, что подождет почтовую карету, идущую обратно в Линц, а оттуда доберется до Пильзена. Себастьян же с Джулио продолжили путь, увеличив свой багаж на одно место.
72 
