67 
— Надень самое легкое, что у тебя есть. Хотя шелк я бы не советовала. Знаешь, некоторые парни любят похулиганить, и тебя запросто могут закинуть в стог сена или облить пуншем. Вот почему мы устраиваем танцы в конюшне. Когда в первый год мы собирались в доме, то чуть не рухнули стены. Нам повезло — спалили только занавески. Теперь мы заранее наполнили водой лошадиные корыта. Надень легкое платье из хлопка. Думаю, это будет лучше всего.
У Дженис были платья из хлопка — платья строгой классной дамы. Их скучные серо-коричневые тона не совсем подходили для танцев. Может, спороть немного белых кружев с одного из ее выходных платьев для посещения церкви?
Как будто прочитав мысли своей гостьи, Эви воскликнула:
— Я придумала! — Она внимательно осмотрела Дженис с головы до ног. — У тебя почти такой же размер, какой был у меня до родов. Я никогда ничего не выбрасываю. Правда, мода несколько изменилась… Ты хорошо шьешь?
— Неплохо, — состорожничала Дженис.
Зная пристрастие Эви к модной одежде, трудно было поверить, чтобы у нее в гардеробе нашлось скромное платье из хлопка, пусть и старое.
— Вот и отлично! Слушай, мы с тобой смастерим такое платье, что твой муж просто рухнет к твоим ногам! Это будет нечто!
С этими словами Эви упорхнула наверх, где находился ее гардероб.
Дженис с благоговейным трепетом смотрела, как поочередно распахиваются дверцы шкафов, являя на свет платья из шелка, атласа, шерсти, фуляра, шитья и кружев. Эви перебирала их одно за другим, одно за другим отвергая, пока наконец не добралась до того, которое искала, и победно сдернула с вешалки батистовое платье в ярко-голубую с белым полоску.
— А цвет тебе очень идет! Обожаю переделывать старые платья, а ты? Чувствуешь себя творцом!
Дженис нерешительно притронулась к дорогой ткани платья. Хлопок был мягким, как шелк. Каскад оборок сзади на юбке и отделка лентами спереди сводили Дженис с ума. Ей безумно захотелось померить эту красоту. У нее никогда не было таких элегантных платьев: она не могла позволить себе тратить деньги на такое количество ткани и время на такое количество отделки.
— Ты уверена? — пробормотала она с сомнением в голосе, стараясь держаться вежливо, хотя ее так и подмывало схватить платье и убежать.
— Ну конечно! Взгляни-ка на талию! Да мне больше не влезть в него и через миллион лет! Пойдем примеришь и посмотрим, что можно сделать.
В конце дня Дженис стояла на стуле, облаченная в чудесное платье, а Джасмин последними стежками подшивала подол, в то время как Эви с Кармен торопливо переделывали отпоротый шлейф в оборки для юбки. Голубой шейный бант теперь поддерживал верхнюю юбку, а лиф открывался у горла, украшенный белым кружевом. Дженис гладила рукой ряды оборок на юбке, удивляясь, как можно было додуматься предложить такое великолепие для танцев в конюшне.
— Tres elegant[3], — пробормотала Джасмин, отступив назад и восхищаясь своей работой. — Теперь волосы… — задумчиво добавила она. — Нам надо что-то сделать с волосами.
— Гардении! — заявила Кармен решительно. — Ей надо надеть гардении. Они отлично будут сочетаться с белыми полосками.
Дженис попробовала было возразить, но ее не стали слушать.
— Я поручу Китти прогладить подол, пока мы будем мыться, — сказала Эви. — Дженис, как вымоешь голову, спускайся сюда, пока волосы еще мокрые. Мы немного завьем их и взобьем локоны.
— Ты бы лучше выгнала из дома ее мужа, — вмешалась Кармен. — Он весь день ходит за ней по пятам, как гончий пес. Я поручу Мануэлю его отвлечь.
Женщины, пересмеиваясь, обсуждали предстоящий вечер и то, как сделать Дженис еще более соблазнительной.
Глава 21
Питер, забыв о стоявшей рядом Бетси, во все глаза смотрел на очаровательное видение, спускавшееся по ступенькам лестницы. Если не считать дня их свадьбы, он видел свою жену исключительно в унылых платьях старой девы. Он был не из тех, кто обращает слишком много внимания на наряды, и до этой минуты отсутствие женских украшений в одежде жены мало трогало его. Потрясенному Питеру пришлось поднести руку к лицу и проверить, на месте ли челюсть.
Дженис буквально плыла по ступенькам в пене кружев, величественно колыхавшихся при каждом шаге. Белые полоски платья подчеркивали свежесть и прозрачность лица, а насыщенно-голубые оттеняли его белизну. Создавалось впечатление, что платье было частью самой женщины. А ее лицо! Миндалевидный разрез глаз в обрамлении длинных ресниц, точеная линия носа и кораллово-розовые губы. Взглянув ниже, Питер просто потерял бы голову от пышного бюста и тоненькой талии. Охваченный сильным приливом желания, Питер судорожно сглотнул. Черт возьми, как же ему дотянуть до конца вечера!
67 
