— Да, ты знаешь, он произвел на меня довольно приятное впечатление, — говорит папа. Он никогда не упускал случая побеседовать с администраторами.
— Не забудь упомянуть, что они катались на нашей машине, — говорю я. — Это серьезный проступок.
— И яйца были тухлые, — добавляет Робо. Ему тогда не было еще десяти лет, и его замечания не принимались всерьез.
Мы превратились в более суровых критиков после того, как умер дедушка, оставив нам в наследство бабушку, которая тоже стала участницей наших поездок.
Джоанна, дама томная и капризная, всю жизнь путешествовала классом „А“, папе же по долгу службы приходилось в основном ездить по заведениям „В“ и „С“ — именно такие отели и пансионы больше всего привлекают туристов. Чуть больше нам везло с ресторанами: кто не имеет возможности ночевать в первоклассной гостинице, все-таки не хочет лишать себя удовольствия пообедать в хорошем ресторане.
— Я не потерплю, чтобы на мне испытывали сомнительную еду! — заявила нам Джоанна. — Какое престранное занятие, я вам скажу! Вас, наверное, приводят в восторг эти ваши бесплатные путешествия, но подумайте только, какую страшную цену за это приходится платить: все время тревожиться о том, как и где придется провести ночь! У американцев, может, и вызывает умиление то, что у нас еще есть номера без ванн и туалетов, но мне, старой женщине, совсем не кажется умилительным всякий раз выходить в общий коридор только затем, чтобы умыться и сходить в уборную! И если бы только это! Ведь в два счета можно подцепить какую-нибудь заразу — и не только через пищу. Если постель покажется мне подозрительной, обещаю вам, что и не подумаю ложиться спать! А дети — они ведь еще маленькие и впечатлительные. А знаете какая публика встречается в некоторых заведениях? Как уберечь их от дурного влияния?
Папа с мамой лишь кивали головой, не говоря ни слова.
— Сбавь скорость! — строго скомандовала мне бабушка. — Ты ведь еще совсем ребенок и любишь повоображать. — Я сбавил скорость.
— Вена… — вздохнула бабушка. — В Вене я всегда останавливалась в отеле „Амбассадор“…
— Джоанна, „Амбассадор“ мы проверять не будем, — сказал папа.
— Да уж, куда там… — протянула бабушка. — Я полагаю, у нас по плану не значится ни одной гостиницы класса „А“?
— Вообще-то, у нас по плану класс „В“, — признался папа. — В основном.
— Ты хочешь сказать, на нашем маршруте есть все-таки одно заведение класса „А“? — с надеждой в голосе спросила бабушка.
— Нет, — ответил папа, — будет одно класса „С“.
— Вот здорово! — воскликнул Робо. — В классе „С“ бывают драки!
— Надо полагать, — заметила бабушка.
— Это всего лишь пансион класса „С“. Очень маленький, — подчеркнул папа, как будто размер мог служить каким-либо оправданием.
— И они подали заявку на класс „В“, — уточнила мама.
— Да, но в их адрес есть жалобы, — заметил я.
— Само собой разумеется, — сказала Джоанна.
— На этих, как их, животных, — добавил я. Мама выразительно на меня посмотрела.
— Животные? — забеспокоилась Джоанна.
— Подозрение на животных, — поправила меня мама.
— Ты бы лучше помолчал, — вставил папа.
— Прекрасно! — воскликнула бабушка. — Подозрение на животных! Это значит — повсюду на коврах шерсть?! В каждом углу нагажено?! Да знаете ли вы, что моя астма ни минуты не позволит мне находиться в комнате, где до этого была кошка?
— Жаловались не на кошек, — заметил я. Мама изо всех сил ткнула меня локтем.
— Неужто собаки? — с ужасом спросила бабушка. — Бешеные собаки! Набрасываются на вас и кусают по дороге в уборную!
— Нет, не собаки, — сказал я.
— Медведи! — воскликнул Робо, но мама тут же поправила его:
— С медведями пока еще не все ясно.
— Ну, это чепуха! — сказала Джоанна.
— Конечно, чепуха! — согласился папа. — Как это может в пансионе очутиться медведь?
— В Туристическое бюро пришла жалоба именно на медведя. В бюро, естественно, решили, что медведь кому-то померещился, но потом его якобы снова видели и прислали еще одну жалобу, — пояснил я.
Папа сурово посмотрел на меня в зеркало, но я исходил из того, что, раз уж нам предстоит участвовать в этом расследовании, пусть бабушка будет готова к самому худшему.
— Это, наверное, не настоящий медведь… — в голосе Робо явно слышалось разочарование.