Глава 12

Стадион «Ламбо»

Времени оказалось достаточно, чтобы успели зажить все его раны. Синяк на голени (чертов столик со стеклянным верхом в квартирке Мэри!) сперва пожелтел, потом стал светло-коричневым, а потом и вовсе исчез. Так же как и ожог (чертов кран с горячей водой в ванной у Мэри!). На спине (исцарапанной Энжи) тоже следов не осталось; исчез даже здоровенный кроваво-красный волдырь у него на плече — память о бурной ночи с юной гримершей из Куинса. Там же, где красовалась синюшная гематома (еще один любовный укус Энжи), кожа опять стала чистой и гладкой и выглядела столь же невинно, как плечико маленького Отто.

Патрик вспомнил, как смазывал нежную кожу сына кремом от загара; ему сейчас очень не хватало этого прикосновения и безумно хотелось подержать малыша на руках Страшно не хватало ему и миссис Клаузен, но он понимал, что торопить ее с ответом не следует.

Понимал он также, что еще рано интересоваться у Мэри Шаннахан, беременна она или нет. Вернувшись из Грин-Бея, он сказал своей новой начальнице, что принимает предложение пересмотреть условия его контракта. Прежний контракт, как правильно сказала Мэри, считался действительным еще восемнадцать месяцев. Она же советовала запросить новый контракт — на три года или даже на пять лет.

Да, именно так (Она тогда сказала: «На три года, нет, лучше на пять».) Но Мэри, похоже, совсем забыла об этом разговоре.

— Думаю, три года — это слишком, — заявила она теперь.

— Понятно, — сказал Уоллингфорд. — Тогда, наверное, мне лучше остаться на прежнем месте и продолжать вести свою программу.

— Ты уверен, что тебе именно этого хочется, Пат? Рядом сидели Уортон и Сабина, вот почему она не церемонится, подумал Уоллингфорд. (Впрочем, и луноликий Уортон, и грустная Сабина лишь слушали их разговор, а сами не говорили ни слова.) По крайней мере одно было ясно: Мэри не поняла, чего он, собственно, добивается, и поэтому нервничает.

— Зависит от условий, — ответил Патрик. — Какой смысл менять работу ведущего на должность разъездного корреспондента, даже если ты сам выбираешь задания? Известно, как это бывает: езжай туда-то, сделай то-то. Придется возвращаться к давно пройденному. Думаю, тебе надо говорить конкретнее, чтобы я хоть как-то представлял себе твои намерения.

Мэри быстро глянула на его и ослепительно улыбнулась.

— Как съездил в Висконсин?

Замороженный и лощеный Уортон, казалось, вот-вот сольется с мебелью, если не произнесет хоть слово (или не пошевелится) в ближайшие тридцать секунд. Видно, он и сам понял это и слегка кашлянул в ладонь. Полнейшее отсутствие какого бы то ни было выражения у него на лице наводило на мысль о бесстрастной маске палача; даже кашлял Уортон как-то невыразительно.

Сабина, с которой Уоллингфорд то ли спал, то ли нет (впрочем, сейчас, подумав об этом, он вспомнил, что во сне она повизгивала, точно собака, которой приснилось что-то интересное), закашлялась, словно ей в горло попал лобковый волос.

— Прекрасно.

Уоллингфорд произнес это как можно спокойнее, но Мэри сделала совершенно правильный вывод: между ним и Дорис Клаузен пока ничего не решено окончательно. Иначе он не стал бы ждать и сразу сообщил бы, что они с миссис Клаузен решили соединить свои судьбы. В точности как и сама она, Мэри, если б знала уже, что беременна, не стала бы медлить и тотчас сказала бы ему.

К тому же оба понимали, что необходимо продолжать разыгрывать этот идиотский спектакль в присутствии Уортона и Сабины, которые, впрочем, тоже всё понимали. При сложившихся обстоятельствах было бы весьма неосмотрительно — и для Патрика Уоллинг-форда, и для Мэри Шаннахан — действовать поодиночке.

— Боже ж ты мой, тут все типа как замороженные! — Так обрисовала ситуацию Энжи, когда Уоллингфорд оказался с нею наедине в кресле гримерной.

— Типа того, — согласился Патрик. Он был очень рад ее видеть, эту добрую и жизнерадостную девицу, которая вылизала его квартиру до такой сияющей чистоты, какой он не помнил с тех пор, как туда въехал.

— Ну что… ты мне расскажешь про Висконсин или как? — спросила Энжи.

— Пока не о чем рассказывать, — признался Уоллингфорд. — Но я все время держу пальцы скрещенными.

Неудачное сравнение; оно напомнило Патрику о талисмане миссис Клаузен, дарующем женщинам плодовитость.

— Я тоже буду держать пальцы скрещенными — для тебя, — сказала Энжи. Она уже не флиртовала с ним, но осталась по-прежнему открытой, искренней и ничуть не менее дружелюбной.

  123