41 
– Мы не должны толкаться около нее. Легче ей от этого не станет.
Роберт, уже сходивший за своим белым пиджаком, набрасывал его на плечи Мэри. Она по-прежнему крепко держала Колина за руку, запрокинув голову и вглядываясь в его лицо в надежде на понимание.
– Она хочет уйти, – сказал Колин упавшим голосом. – Ей нужен врач.
Он рывком высвободил руку и погладил Мэри по запястью. Она смотрела, как он принимается бесцельно бродить по галерее.
– Где у вас телефон? У вас же наверняка есть телефон!
В голосе его звучали панические нотки. Роберт с Каролиной, по-прежнему державшиеся рядом, ходили за ним по пятам, заслоняя его от взгляда Мэри. Она еще раз попыталась издать какой-то звук; горло ее стало слабым и непослушным, язык распластался во рту недвижимым грузом.
– Мы уезжаем, – ласково сказала Каролина. – Телефон уже отключили.
Колин, покружив по комнате, подошел к среднему окну и встал спиной к комоду.
– Тогда сходите за врачом! Ей очень плохо!
– Кричать не обязательно, – тихо сказал Роберт.
Они с Каролиной неумолимо приближались к Колину. Мэри увидела, как они держатся за руки, как крепко сцеплены их пальцы – и как пальцы эти шевелятся, подрагивая в мимолетной ласке.
– У Мэри все пройдет, – сказала Каролина. – В ее настой было кое-что подмешано, но все пройдет.
– Настой? – тупо повторил Колин. Отступая при их приближении, он задел локтем комод и опрокинул бутылку шампанского.
– Какая жалость! – сказал Роберт, а Колин поспешно повернулся и поставил бутылку.
Роберт с Каролиной обошли лужу на полу, и Роберт протянул к Колину руку так, словно собирался взять его двумя пальцами за подбородок. Колин откинул голову назад и отступил еще на шаг. Прямо у него за спиной было большое открытое окно. Мэри видела, как смягчаются небесные краски на западе и очертания высоких облаков принимают форму длинных, тонких пальцев, указывающих, казалось, на то место, где должно садиться солнце.
Супруги, уже разойдясь, прижались к Колину с двух сторон. Он смотрел прямо на Мэри, а у нее в тот момент хватило сил только на то, чтобы приоткрыть рот. Каролина, положив руку Колину на грудь, гладила его и говорила:
– Мэри понимает. Я ей все объяснила. Скажу по секрету, я думаю, ты тоже понимаешь.
Она начала вытаскивать его футболку из джинсов. Роберт оперся вытянутой рукой о стену за спиной у Колина, отрезав ему путь к отступлению. Каролина поглаживала его по животу, нежно сдавливая кожу пальцами. И хотя солнце светило Мэри в глаза, а три фигуры у окна неясно вырисовывались на фоне неба, ей была совершенно отчетливо видна непристойная точность каждого жеста, каждого нюанса тайной игры воображения. Острота зрения словно лишила ее способности говорить и двигаться. Роберт свободной рукой ощупывал лицо Колина: раздвигал пальцами губы, следовал вниз по линиям носа и подбородка. Не меньше минуты Колин стоял неподвижно, не сопротивляясь, парализованный непониманием. Менялось лишь его лицо: отражавшиеся на нем изумление и страх свелись к замешательству и напряжению памяти. Он по-прежнему неотрывно смотрел Мэри в глаза.
Снизу, с многолюдной улицы, доносился обычный для конца дня шум – голоса, стук кухонной утвари, звуки телевизоров, – который не только не нарушал, а скорее даже усугублял гнетущую тишину в галерее. Тело Колина начало напружиниваться. Мэри увидела, как задрожали его ноги, как напряглись мышцы живота. Каролина успокаивающе зашипела, и ее рука замерла у него под сердцем. В тот же миг Колин рванулся вперед, вытянув руки перед собой, как ныряльщик, ударом предплечья по лицу убрал с дороги Каролину и случайно двинул Роберта в плечо, отчего тот отступил на шаг. Растолкав их, Колин устремился к Мэри, по-прежнему протягивая руки так, словно мог поднять ее со стула, стиснуть в объятиях и спастись вместе с нею бегством. Роберт, придя в себя, успел стремглав броситься вперед, схватить Колина за лодыжку и повалить его на пол в нескольких футах от стула Мэри. Колин уже пытался встать, когда Роберт приподнял его за руку и за ногу и почти волоком оттащил назад – туда, где стояла, закрыв лицо руками, Каролина. Там он поставил Колина на ноги, сильным ударом отбросил его к стене и удержал там, крепко схватив за горло своей огромной пятерней.
Потом все трое снова расположились перед Мэри приблизительно так же, как и раньше. Резкий хрип тяжелого дыхания постепенно затих, и вновь стали слышны приятные близкие звуки, обрамляющие тишину в комнате.
41 
