20 
— Нетрудно вспомнить, как однажды твои речи и твоя страстность убедили меня, Джек. Теперь-то я понимаю, что, говоря о Шедоу-Гард, ты говоришь слишком хорошо для того, чтобы описывать реальное место. Я ждала тебя долго, а потом узнала, что тебе отрубили голову в Иглесе. Я все-таки собиралась ждать твоего возвращения, но мой отец решил иначе. Сперва я думала, что им движет желание обладать Пламенем Ада. Но я ошибалась. Он сразу понял, что ты — лжец и бродяга. Я плакала, когда он обменял меня на Пламень Ада, но я полюбила того, кому меня отдали. Мой повелитель добр тогда, когда ты ни о чем не думаешь, он умен там, где ты просто жесток. Его замок существует на самом деле, он один из самых могущественных в стране. В нем все то, чего тебе не достает. Я люблю его.
Джек смотрел ей в лицо, которое теперь было серьезно, а потом спросил:
— Как он завладел Пламенем Ада?
— Его человек завоевал для него в Иглесе этот камень.
— Имя этого человека?
— Квазер, — сказала она. — Чемпионом Адских Игр стал Квазер.
— Для двойника это умеренно бесполезная информация, — заметил Джек, — если это все правда. Хотя мой враг весьма тщателен. Очень жаль, но я не верю, что ты — настоящая.
— Вот пример эгоизма, который не дает заметить очевидное.
— Нет. Я знаю, что ты — не настоящая Ивен, а нечто, посланное мучить меня. Настоящая Ивен — моя Ивен — не стала бы судить меня за глаза. Она дождалась бы моего ответа, что бы про меня ни говорили.
Тогда она отвела взгляд.
— Еще одна умная фраза, — сказала она наконец. — Она ничего не значит.
— Можешь идти, — сказал он. — И скажи своему хозяину, что у вас ничего не вышло.
— Он не хозяин мне! Он — мой повелитель и возлюбленный.
— …Или, если не хочешь уходить, можешь остаться. Мне все равно.
Он встал, подошел к постели, растянулся на ней и закрыл глаза.
Когда он снова открыл их, ее уже не было.
Но он заметил то, что она хотела скрыть.
…Я ничего им не дам, решил он. Неважно, какие доказательства они представят. Я буду объяснять это трюками. Пока что я упрячу знание туда же, куда и чувства.
Через некоторое время он уснул. Ему снилось красочное будущее — таким, каким он себе его представлял.
Потом он долго был один. Это его вполне устраивало.
Он чувствовал, что загнал Повелителя Нетопырей в угол и дал отпор первому покушению на свой здравый рассудок. Иногда, меряя шагами полы, стены и потолки своей тюрьмы, он посмеивался. Он обдумывал свой план — его опасные стороны, — и прикидывал, сколько лет уйдет на его осуществление. Он ел. Он спал.
Потом ему пришло в голову, что, если Повелитель Нетопырей может видеть его в любую минуту, возможно, он находится под наблюдением постоянно. Ему немедленно представилось, как слуги его врага передают этот странный камень из рук в руки. Мысль была стойкой. Независимо от того, чем Джек занимался, у него появилось назойливое ощущение, что за ним подглядывают. Он приобрел привычку подолгу сидеть, уставясь на предполагаемых соглядатаев за зеркалами. Он внезапно оборачивался и делал жесты в сторону своих невидимых спутников.
Господи! Сработало! — решил он однажды, проснувшись и быстро оглядев комнату. Он и правда добирается до меня! Я везде подозреваю его присутствие, и это начинает выводить меня из равновесия. Но я буду действовать тайком. Если только он даст мне нужный выход, а все прочее останется по-прежнему, я, возможно, получу шанс. Впрочем, лучший способ отыскать выход — оставаться внешне спокойным. Я должен прекратить расхаживать и бормотать.
Он лежал, раскрыв свое существо, и ощущал отрезвляющий холод высоты.
После этого случая он замолчал и начал двигаться медленно. Подавить более мелкие реакции оказалось труднее, чем он думал. Но он подавлял их — иногда для этого приходилось сесть, стиснуть руки и считать до нескольких тысяч. Зеркала говорили ему, что у него выросла борода приличных размеров. Его шутовской наряд обносился и стал грязным. Частенько он просыпался в холодном поту, не в состоянии вспомнить, что за кошмар мучил его. Хотя рассудок его порой помрачался, теперь он поддерживал в своей вечно сияющей зеркальной тюрьме видимость нормы.
— В заклятии ли тут дело? — думал он. — Или это просто результат длительного однообразия? Наверное, дело в последнем. Я думаю, что почувствовал бы это заклятие, хотя в колдовстве он сильнее меня. Ну, теперь-то уж скоро. Скоро он ко мне придет. Он почувствует, что тратит слишком много времени на то, чтобы меня расстроить. Начнется обратный эффект. Забеспокоится он сам. Теперь скоро. Скоро он придет.
20 
