17 
— Джейк, мне больно, — сказала Анна.
Я отпустил ее и без сил лежал у нее на груди. Она гладила меня по волосам. Мы долго лежали молча. Вселенная отдыхала, как большая птица.
— Сейчас ты скажешь, что мне надо уходить, — сказал я.
— Да. Вернее, мне самой надо уходить. Встань, пожалуйста.
Я поднялся с таким чувством, точно восстал от сна, и посмотрел на Анну. Она лежала среди пестрого хлама, как сказочная принцесса, свалившаяся с трона. Грудь и бедра тонули в шелках. Длинные волосы растрепались. Минуту она лежала неподвижно, и даже по выгнувшейся в подъеме ноге было видно, что она ощущает мой взгляд.
— Где твоя корона? — спросил я.
Анна порылась в груде шелков и извлекла золоченую корону. Мы рассмеялись. Я помог ей встать, и мы смахнули с ее платья крошки мишуры, золотую пыль и блестки.
Пока Анна причесывалась, я бродил по комнате и все разглядывал. Мне сразу стало легко. Я знал, что еще увижусь с Анной.
— Объясни мне, что это за театр, — сказал я. — Кто здесь играет?
— Главным образом любители. Все мои знакомые. Но тут нужна совсем особая техника.
— Да, я это понял.
Анна быстро оглянулась на меня.
— Так ты входил в театр?
— Да, на одну минуту. А разве нельзя? Зрелище очень внушительное. Это что-то индийское?
— Связь с Индией есть, но по существу это нечто самостоятельное. — Я видел, что Анна думает о другом.
— Вот этот предмет бутафории вам едва ли понадобится, — сказал я, указывая на «гром».
На всякий случай поясню, что «гром» — это тонкий металлический лист величиной в два-три квадратных ярда; если его тряхнуть, он и правда громыхает, как далекие раскаты грома. Я подошел к нему.
— Не трогай! — сказала Анна. — Да, мы его продадим.
— Анна, ты не шутила насчет своего пения?
— Нет, — сказала она. — Это безнравственно. — И опять у меня появилось странное чувство, что я вижу человека в плену у какой-то теории.
— Только очень простые вещи можно выразить без фальши, — добавила она.
— То, что я видел в театре, было не просто.
Анна развела руками.
— Зачем я тебе понадобилась?
Вопрос этот вернул меня на землю. Я ответил осторожно:
— Я хотел тебя видеть. Это ты знаешь. Но, кроме того, я должен решить, где мне жить. Может, ты мне посоветуешь. Здесь, наверно, мне нельзя поселиться? Где-нибудь на чердаке, например?
Анна поежилась.
— Нет, это невозможно.
Мы глядели друг на друга, быстро соображая.
— Когда я опять тебя увижу? — спросил я.
Лицо Анны стало жестким и отчужденным.
— Джейк, оставь меня на некоторое время в покое. Мне много о чем нужно подумать.
— Мне тоже. Могли бы подумать вместе.
Она улыбнулась бледной улыбкой.
— Если ты мне понадобишься, я тебя позову. Вполне вероятно, что так и будет.
— Надеюсь, — сказал я и записал ей на клочке бумаги адрес Дэйва. Предупреждаю, что если я не понадоблюсь долго, то явлюсь и без зова.
Анна опять смотрела на часы.
— Можно тебе написать? — спросил я. Опыт говорил мне, что если женщина сколько-нибудь заинтересована в том, чтобы сохранить свою власть над вами, то в этом она не откажет. Это связывает, не компрометируя. Анна, знавшая мое мнение на этот счет, как, впрочем, и насчет почти всех других предметов, внимательно поглядела на меня, и оба мы улыбнулись.
— Ну что ж, — сказала она. — Можешь писать на адрес театра.
Теперь она, легонько хмурясь, собирала свои вещи. Мне пришло в голову, что она озабочена тем, как бы незаметно выпроводить меня отсюда.
— Мне и сегодня негде спать, — сказал я (первая ложь). — Можно, я переночую здесь?
Анна опять бросила на меня внимательный взгляд, прикидывая, в какой мере я разгадал ее мысли. Помолчав, она сказала:
— Хорошо. И не провожай меня вниз. Только дай мне слово, что не будешь тут рыскать и завтра уйдешь рано утром.
Я дал слово.
— Посоветуй, где мне жить. Анна.
Я подумал, что раз она позволила мне переночевать в театре, то, может быть, смягчится и насчет чердака. Анна прибрала на столе и заперла ящики.
— Вот что, — сказала она. — Толкнись к Сэди. Она уезжает в Штаты, ей нужен кто-нибудь, кто бы мог сторожить квартиру. Может, ты ей подойдешь. Она быстро написала мне адрес.
Я взял его без восторга.
— Сейчас вы с ней в дружбе? — спросил я.
Анна рассмеялась чуть раздраженно.
— Она моя сестра. Мы терпим друг друга. Почему бы тебе вообще ее не навестить, может, что и получится. — И она с сомнением поглядела на меня.
17 
