Последние отзывы

  108  

Истинный Хаос, как и Совершенный Порядок, в основном необитаем. Многочисленные создания, которые существуют в сфере его влияния: демоны, чудовища и так далее, — всего лишь прихлебатели, греющиеся в Хаосе, как земля греется в тепле солнца, прекрасно сознающие опасности чрезмерной фамильярности. Даже Сон, который имеет свои законы, пусть они и не всегда выполняются в других местах, течет слишком близко от Хаоса, чтобы было спокойно, вот почему столь немногие осмеливаются оставаться у него надолго. Что же до Нижнего мира — надо быть сумасшедшим, чтобы хотя бы помыслить о нем.

Так со все растущим беспокойством раздумывал Локи, пока они с Мэдди шли по долгой, наезженной дороге в Хель. Дорога легкая, по понятным причинам, хотя и менее ветхая, чем можно было бы ожидать. Мертвые оставляют меньше следов, чем живущие, но все равно коридор был изрыт глубокими колеями, а его каменные стены отполированы до зеркального блеска руками миллионов миллионов — а то и больше — уставших от жизни путников.

Но не Хель — их конечная цель. Это, думал Локи, было бы слишком просто. Нет, за Миром мертвых лежит Нижний мир, не столько земля как таковая, сколько один из множества островов, что разбросаны по широкой реке на границе между Подземным миром и Запредельным миром — по величайшему Речному Котлу, вечной реке, смертоносной даже для мертвых.

Шепчущий, к счастью, приумолк по мере того, как они приближались к Миру мертвых. Но Локи чувствовал его возбуждение — как тот чувствовал его страх — почти постоянно, отчего был предельно напряжен, пробираясь вперед. Именно что пробираясь: чары Локи подходили к концу, и его раздражало, что Шепчущий в любой момент может залезть ему в сознание и выкрутить его, как мокрую тряпку.

На какое-то время, однако, оракул оставил его в покое. Локи догадывался, что за молчанием скрывается осторожность, которой не было в начале их странствия.

Локи что-то прочел в его мыслях — или считал, что прочел, — и чувствовал, что, хотя Шепчущий наслаждается своей властью над ним, его тревожит, что еще Локи там увидит в следующий раз и о чем сможет рассказать Мэдди. Поэтому оракул почти не разговаривал с ними обоими, и повторения случившегося при переходе реки не было. Но все равно голова Локи болела, словно близилась буря.

Перейдя реку, они остановились поспать. Три часа сна, кусок хлеба и глоток воды, и они снова тронулись в путь, глядя только вперед и никогда — в сторону, говоря только при необходимости. Они покинули Надземный мир в одиннадцать утра. Если бы кто-то сказал Мэдди, что с тех пор прошло едва ли двенадцать часов, она бы ни за что не поверила.

И все же она шла, не жалуясь. Локи, который втайне ожидал, что к этому времени девочка повернет назад, с возрастающей тревогой вступил на последний участок пути.

Вокруг было полно мертвых. Сотня мертвых на кубический фут. Все они теснились в зловонном коридоре, лениво двигаясь вперед и вниз, насколько простирался взор. А простирался он не особо далеко: их туманные сущности мутили воздух, их вонь — куда страшнее, чем вонь любой навозной кучи, или скотобойни, или помойки, или полевого госпиталя, какую вы только когда-либо нюхали или воображали, — окутывала все, запускала глиняные пальцы в легкие, отравляла еду, питье, воздух, которым они дышали.

Сами мертвые, конечно, ничего не чувствовали. Но они были способны изображать чувства, и, когда путники рассекали их, как корабли рассекают густой туман, легионы мертвых инстинктивно жались к теплу живущих, мертвые пальцы хватались за одежду, за волосы, мертвые рты раскрывались в беззвучной мольбе.

Мужчины, женщины, воины, воры, мертворожденные дети и утонувшие моряки, вассалы, герои, поэты, короли, старцы, убийцы, головорезы и продавцы поддельных лекарств от чумы, утраченные возлюбленные, бывшие боги, неряшливые школьники, мнимые святые. Все мертвые существовали как тени — меньше, чем тени, — живых себя, и все же каждый был со своими унылыми цветами, так что Мэдди и Локи едва не утонули в их коллективном отчаянии, даже Шепчущий молчал.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил Локи у Мэдди, которая тащилась впереди. — В смысле, что ты, собственно, пытаешься доказать? И кому?

Мэдди с удивлением посмотрела на него. Прошло так много времени с тех пор, как она в последний раз задавалась вопросом «Зачем?», и мысль о том, что даже сейчас у нее может быть выбор…

«Для кого я это делаю? — подумала она. — Для богов? Для миров? Для отца?»

  108