Последние отзывы

  59  

«Нова» снабжена картой; я еду по аккуратным маленьким проулкам и по более прямым, более скоростным дорогам и даже за эти несколько миль успеваю почувствовать, что здесь гораздо чище, элегантнее и многолюдней, чем в Западном Хайленде. Гори найти нетрудно, он расположен на восточном берегу и выходит на песчаную косу неподалеку от того места, где находится замок, — а я-то всегда считал, что замок в Сент-Элье. На поиски Хилл-стрит уходит чуть больше времени, но зато Аспен виден издалека — длинная белая вилла точно под гребнем поросшей лесом горушки; вилла окружена белыми стенами с ажурной черной изгородью и небольшими, подстриженными в форме сферы кустиками в деревянных кадках. Черепичная крыша. Вид солидный. Цена, полагаю, тоже.

В стене сзади есть высокие железные ворота — они открыты, так что я просто проезжаю по выложенной розовым кирпичом дорожке к двери.

Я звоню и жду. Других машин на дорожке не видно, но к дому примыкает гараж с двумя двойными воротами. Солнце светит сквозь верхушки деревьев, поднимается ветерок, который шуршит листьями на декоративных кустиках в кадках и заносит мне песчинку в левый глаз, отчего тот опять начинает слезиться. Звоню еще раз. Заглядываю внутрь через щель для писем, но ничего не вижу; я просовываю туда руку и на внутренней стороне толстой двери нащупываю почтовый ящик.

Несколько минут спустя я решаю осмотреть место — прохожу под мавританскими арками через низкую белую стену, миную теннисный корт с искусственным покрытием и бассейн примерно такой же величины, открытый и спокойный. Я становлюсь на колено и одной рукой пробую воду. Теплая.

Пытаюсь заглянуть в окна дома, но они закрыты либо снаружи пластиковыми ставнями, какими обычно пользуются во Франции, либо изнутри — жалюзи.

Возвращаюсь к машине, думая, что, может, мистер Азул вышел куда-то ненадолго. Может, конечно, я его упустил и он уже убыл в ту поездку, о которой, похоже, знает мистер Арчер. Я решаю подождать полчасика, может, час, а потом позвонить знакомому Фрэнка в местную газету. Взвешиваю — не поиграть ли в игру, которую купил в Инвернессе, но то ли она меня не зацепила, то ли у меня вообще пропал вкус к играм.

Закрыв глаза (только чтобы дать им отдохнуть), я понимаю, что в моем плане подождать есть какой-то изъян, но, уже зевая и засовывая руки под мышки, думаю: мысль немножко отдохнуть не так уж и плоха, если только я не усну.

Энди бежит по льду. Мне пять лет, ему — семь.

В Стратспелде повсюду бело; небо спокойное и ясное, солнца не видать за ослепительно сверкающей дымкой, его сияние, приглушенное вклинившимся слоем высоких облаков, заливает холодную снежную пустыню. Вершины гор укутаны снегом, на этом белом однообразии здесь и там разбросаны черные отметины утесов; горы и лес тоже укрыты белым одеялом, деревья промерзли, а озеро затвердело и стало мягким — сначала покрылось льдом, а потом припорошилось снегом. Здесь, за садом со сторожкой, рощами и декоративными прудами озеро сужается и снова становится рекой, которая изгибается, пробиваясь сквозь узкие горловины, ускоряется, приближаясь к порогам, а потом падает в неглубокое ущелье внизу. Обычно отсюда можно слышать шум водопада, но сегодня здесь тишина.

Я смотрю, как бежит Энди. Я кричу ему вслед, но не бегу за ним. С этой стороны берег низкий, лишь на полметра возвышается над белой поверхностью покрытой снегом реки. Трава и тростники вокруг меня пригнулись под грузом внезапно выпавшего за ночь снега. На другой стороне, куда бежит Энди, берег высокий и крутой, вода там углубилась в гору, вымыла из нее песок, гравий и камни, оставив над собой нависающую землю и обнаженные торчащие корни деревьев; темное каменистое пространство под этим неровным свесом — единственное место, где я не вижу снега.

Энди кричит на бегу, полы пальто развеваются у него за спиной, руки в варежках раскинуты в стороны, голова откинута назад, уши его зимней шапки хлопают и взлетают, как крылья. Он уже пробежал половину пути, и настроение у меня внезапно меняется: я уже не испуган и не раздосадован — теперь мне весело, я опьянен, радость переполняет меня. Нам было сказано не делать этого, не ходить сюда, нам было сказано кататься на санках, играть в снежки, лепить снеговиков — все, что угодно, но только и близко не подходить к озеру и реке: там можно провалиться под лед; и все же Энди, после того как мы покатались немного на склоне у фермы, направился сюда, невзирая на мои протесты, пошел сюда через рощицу, а когда мы уже оказались на берегу, я сказал, ну ладно, но теперь только смотреть — дальше ни-ни, но тут Энди с воплем спрыгнул по усеянному камнями белому склону к реке и припустил по чистому снегу к противоположному берегу. Сначала я разозлился, испугался за него, но потом меня внезапно обуяла радость, я смотрел, как он несется по холодному ровному пространству вставшей реки — свободный, распалившийся, веселый в этой однообразной замороженной тишине.

  59