Особенно,... 
28 
Морская стихия — отъявленная сводня. Поддерживая ваше тело, она подпускает ласку к самым чувствительным местам; ее волны навязывают ритм желания. Разгоряченное туловище, холодные плавники — я не слишком сопротивлялся. В конце концов, я ведь шел на войну...
— Что за гигант этот Офион? — спросил я Эвриному через некоторое время.
— Жуткая скотина, — ответила она. — Ненавижу себя за то, что сносила его. Никогда не испытывала с ним того, что испытала в твоих объятиях; никогда, клянусь тебе.
Неужели она воображала меня уже столь пылко влюбленным, что старалась успокоить мою ревность? Мне было вполне безразлично, что она принадлежала другому. Просто я собирал сведения об одном из тех врагов, с кем собирался сражаться.
— У тебя были от него дети? — поинтересовался я.
— Трое. Но чтобы больше походить на Крона, Офион их сожрал.
— Это кстати, — вырвалось у меня.
Неосторожно было высказывать эту мысль вслух, поскольку Эвринома тут же воскликнула:
— Хочу других!
— Что ж, девочка у тебя наверняка уже есть, — отозвался я, чтобы она успокоилась.
— Еще одну, хочу еще одну. Я была бы так счастлива!
Ее мягкие плавники снова обвились вокруг моих бедер. Я посмотрел, как далеко солнце продвинулось по небу.
Уткнувшись головой в мое плечо, Эвринома прошептала:
— Потом мы будем жить на Олимпе. Ты прогонишь оттуда Офиона и заберешь туда меня. Мы будем наслаждаться счастьем. Обещай, что мы будем жить на Олимпе!
— Ну да, ну да, — поддакивал я.
— Будем прогуливаться среди кипарисов.
— На Олимпе есть кипарисы?
— Нет, но внизу есть. Мы будем спускаться туда вечером. Ты будешь носить меня на руках. Кипарисы — это так красиво!
— Очень, очень красиво; это самое красивое дерево.
Бедняжка Эвринома! Несчастья помутили ее рассудок. Что ей делать на горных вершинах? Бить по облакам своим рыбьим хвостом? Но быть может, она вовсе не обманывала себя, а просто отдавалась грустной отраде заведомых иллюзий.
Все же ей удалось достаточно меня тронуть, а морю — достаточно укачать, чтобы я во второй раз откликнулся на ее желание.
Но как только я подумал, что можно уже и улизнуть, она тотчас снова заголосила:
— Зевс, братец Зевс, ненаглядная моя любовь, не покидай меня! Не покидай меня!
На какой-то миг я почувствовал симпатию к ужасному Офиону.
Эвринома извивалась, вздымая водяную пыль и брызжа слезами солонее самого моря. Я по-прежнему опасался, как бы титаны не услышали мое имя. К чему только не вынуждает нас чужой страх!
Пришлось в третий раз успокаивать это буйство. Мой порыв к наслаждению уже изрядно ослаб, и Эвринома могла прочесть в моих глазах разве что мысли об убийстве. Это и положило конец ее пылким домогательствам.
— Ты не понимаешь меня, — вздохнула она плаксиво. — Ведь я Щедрая Доля. Я хочу лишь отдать тебе всю себя и все остальное без остатка.
— Лучшее из того, чем ты могла бы меня одарить, — заметил я, — это твое молчание и моя свобода.
— Ты пожалеешь обо мне. Никогда ты не встретишь другую богиню, способную излить на тебя столько любви.
— Ты меня успокоила, Эвринома. Чуть меньше — в самый раз.
Тут она уткнулась лицом в подушку волн, чтобы заглушить свои рыдания.
Сознаюсь, Эвринома была лишней любовницей. Я бы не много потерял, обойдясь без нее. Даже не могу сказать, что благодаря ей я научился остерегаться других сирен, поскольку осторожность этого рода наименее бдительна и многообразие обличий этих женщин усыпляет. Женщины-рыбы, женщины-птицы, женщины-змеи, женщины-насекомые... Как вы заметили, иную свою природу они всегда проявляют ниже пояса.
Меня тревожили дети, которых Эвринома должна была произвести на свет. К счастью, все три дочери ногами пошли в отца. Когда потребовалось дать им имена, мне немного не хватило воображения. Я назвал их Аглая, Евфросина и Талия — имена, похожие на те, что уже были даны другим дочерям.
Аглая, Евфросина и Талия всегда неразлучны, всегда обнимают друг дружку за плечи, причем одна всегда обращена в противоположную от двух остальных сторону — это вполне доказывает их малую пригодность для какой-либо деятельности. Они три Хариты, иначе Грации; их красота может сравниться только с их ленью.
Я пытался пристроить сестричек к какому-нибудь делу. Порой они помогают Временам Года и Гесперидам в работе по озеленению. Одно время ткали под руководством Муз платье для Гармонии, но со страшной медлительностью. Если сильно рассердиться, можно добиться от них некоторой помощи по дому. Букеты они составляют довольно неплохо.
28 
