Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
33 
Ресторан начал закрываться. Бонго-Шафтсбери схватил счет с развеселившей всех готовностью. "Они чуть не дерутся за него", — подумал Макс. Уже на улице он тронул Порпентайна за рукав и принялся извиняющимся тоном обличать систему Кука. Виктория впереди всех вприпрыжку пересекала рю Шериф-Паша, направляясь к отелю. А сзади крытый экипаж шумно выехал из подъездной аллеи австрийского консульства и во весь опор помчался по рю де-Росет.
Порпентайн обернулся.
— Кто-то торопится, — заметил Бонго-Шафтсбери.
— В самом деле, — отозвался Гудфеллоу. Троица взглянула на светящиеся окна в верхних этажах консульства. — Хотя с виду все спокойно.
Бонго-Шафтсбери издал смешок, в котором слышалось легкое недоверие.
— Здесь. На улице…
— Пять монет очень выручили бы меня, — продолжал Макс, пытаясь вернуть внимание Порпентайна.
— О, — рассеянно ответил тот, — конечно, я могу выделить вам эту сумму. — И он с простодушным видом полез за бумажником.
Виктория наблюдала за ними с противоположного бордюра.
— Ну пойдемте же, — позвала она.
Гудфеллоу улыбнулся:
— Уже идем, дорогая. — И они с Бонго-Шафтсбери пошли через улицу.
Она топнула ножкой.
— Мистер Порпентайн! — Порпентайн, держа двумя пальцами банкноту, обернулся. — Заканчивайте со своим калекой. Дайте ему шиллинг и идемте. Уже поздно.
Белое вино, призрак Алисы, первые сомнения в подлинности Порпентайна, все это вело к нарушению кодекса. А кодекс был простым: Макс, дают — бери. И Макс отвернулся от банкноты, шуршавшей на уличном сквозняке, и пошел прочь навстречу ветру. Прихрамывая, он направлялся к следующей лужице света и чувствовал, что Порпентайн по-прежнему смотрит на него. Он знал, как выглядит со стороны: немного хромой и еще меньше уверенный в безобидности своих воспоминаний и в том, сколько еще лужиц света встретится ему на этой улице, в эту ночь.
IV
Утренний экспресс Александрия-Каир запаздывал. Он медленно въехал на Гар-дю-Каир, шумно пыхтя и выпуская клубы черного дыма и белого пара, которые смешивались среди акаций и пальм парка за путями напротив вокзала.
Поезд опоздал — как всегда. Проводник Вальдетар, добродушно пофыркивая, разглядывал стоящих на платформе. Туристы и бизнесмены, носильщики из отелей Кука и Гейза, более бедные пассажиры третьего класса со своим войсковым имуществом, — настоящий базар. А чего они, собственно, ожидали? Вот уже семь лет, как он совершает один и тот же неторопливый рейс, и поезд еще ни разу не прибыл вовремя. Расписания существуют для хозяев дороги, для тех, кто подсчитывает прибыль и убытки. А поезд ходит по своим часам, читать время по которым людям не дано.
Вальдетар не был александрийцем. Родился он в Португалии, а сейчас жил с женой и тремя детьми в Каире, неподалеку от депо. Его жизнь неуклонно двигалась на восток; сбежав из теплицы своего приятеля-сефарда, он кинулся в другую крайность и устремился к корням предков. Земля триумфов, земля Бога. Но и земля страданий. Мысли о гонениях угнетали его.
Но Александрия — особый случай. В год 3554-й по еврейскому календарю Птолемей Филопатор — после того, как ему было отказано в праве входа в Иерусалимский храм, — вернулся в Александрию и заточил в тюрьму многих еврейских поселенцев. Христиане — не первые, кого выставляли на посмешище и убивали для увеселения толпы. Итак, Птолемей отдал приказ о заточении александрийских евреев на Ипподроме и пустился в двухдневный разгул. Король, его гости, стадо слонов-убийц, которых кормили возбудителями и поили вином, — когда все это было доведено до нужного уровня жажды крови, слонов выпустили на арену и направили на заключенных. Но слоны (как гласит легенда) развернулись и бросились на стражу и зрителей, растоптав многих насмерть. Это произвело на Птолемея столь сильное впечатление, что он освободил осужденных, восстановил в правах и позволил им идти на войну с врагами.
Вальдетар слышал эту историю от отца и, несмотря на крайнюю религиозность, был склонен рассуждать, опираясь на здравый смысл. Если даже поведение пьяных людей непредсказуемо, то что же можно говорить о стаде пьяных слонов? Зачем обязательно вплетать сюда промысел Божий, которому в истории и так немало примеров? Последним Вальдетар внимал с трепетом и чувством собственной малости: предупреждение Ноя о Потопе, развержение Красного моря, спасение Лота из падшего Содома. "Да-а, — думал он. — Даже сефарды, и те живут на милости земли и морей. Что бы ни было причиной катаклизма — хоть случай, хоть умысел — все равно они просят своего бога спасти их от беды".
33 
