71 
Когда шевалье лениво бродил по маленькой библиотеке и размышлял, каким стихам, каким рифмованным строкам следует научить попугая, чтобы он их навсегда запомнил, к нему явился лорд Пемброк. Птица восхитила молодого лорда. Он согласился, что подарок позабавит и Шарпийон.
— Итак, Сейнгальт, вам не удалось овладеть ею в усадьбе?
— Поместья, милорд, лучше оставить живописцам.
— Должен предупредить вас, Сейнгальт. Над вами многие смеются. Несколько джентльменов держат пари на солидную сумму. А один, не стану его вам называть, даже предложил тысячу гиней. Он уверен, что Шарпийон так и не пустит вас в свою постель.
— Этот джентльмен уже лишился своих денег. Я был в постели у Шарпийон, могу привести свидетелей, и они это докажут.
— Нет, мой дорогой шевалье. Игра идет по точным правилам. Очень точным. Вы должны были проникнуть не только в постель девушки, но и в ее…
— А вот здесь, милорд, можно судить по-разному. Что, если я солгу?
— А вы солжете?
— Конечно, нет. Но что, если мне все удастся, а солжет она? Трудно ожидать, чтобы женщина стала во всеуслышанье разглашать собственную покладистость.
Лорд Пемброк прошелся перед камином, посмотрел в зеркало, нежно погладил чисто выбритую щеку — чересчур нежно, на взгляд Казановы, — и сухо усмехнулся.
— Вы действительно полагаете, что весь мир не узнает об этом, Сейнгальт, как только вы вновь натянете бриджи?
— По-вашему, я должен заниматься с ней любовью на людях, видя сотни взирающих на нас глаз?
— Тайные свидания — это роскошь бедняков, — заметил лорд Пемброк.
— Почему, милорд?
— Да потому, что миру безразлично, что они делают, если только не бунтуют — чаще, чем раз-другой в год.
Казанова постучал по стенкам клетки:
— Могу я поинтересоваться, на кого из нас поставил ваша светлость? Вы, как известно, не прочь рискнуть своим немалым состоянием.
— Вы правы, я не смог противостоять искушению. Однако я не вправе удовлетворить ваше любопытство, это было бы нечестно по отношению к нам обоим.
— В таком случае, должен предположить, что вы сделали ставку не на меня. Но согласитесь, сколь несправедливо, что я, такие деньги потративший на преследование Шарпийон, ничего не выиграю, даже если сумею ее победить. А в победе я не сомневаюсь. Нет, ваша светлость, я предлагаю еще одно пари. Чисто, э-э… личного свойства. Жарба сейчас составит документ. Или вы предпочитаете скрепить уговор рукопожатием? Мне известно, что в Англии так принято.
— Оба способа хороши, и мы ими воспользуемся, — ответил лорд Пемброк. — Тогда мы просто не сможем что-либо перепутать.
Жарба сел за стол, шевалье принялся диктовать. Кончив писать, слуга передал бумагу Казанове. Тот быстро прочел ее и вручил расписку лорду Пемброку.
— Вас это удовлетворяет, милорд? Если в течение суток я не смогу насладиться всеми прелестями Шарпийон, то заплачу вам пятьсот гиней. А если мне удастся…
— То вы сохраните ваши деньги и получите пятьсот моих гиней.
— Не затруднит ли вашу светлость расписаться под этим документом?
— Несомненно…
— А теперь мы можем ударить по рукам.
— Сутки, — произнес лорд Пемброк, сверившись с часами. — Я непременно к вам зайду. Как же вы верите в вашего попугая, дорогой Сейнгальт!
глава 2
Было семь часов вечера. Нити серебристого дождя, словно украшения, сверкали во мраке. Казанова укутал подбородок меховым воротником и сел в наемный экипаж, держа в руках клетку. Он направился на Денмарк-стрит. Попугай изящно раскачивался на жердочке.
— Je t'adore, je t'adore, je t'adore [33], — шепотом твердил шевалье. У него не было времени научить птицу более сложной фразе. — Je t'adore, je t'adore.
Жарба с присущим ему здравомыслием посоветовал шевалье заранее сообщить Аугспургерам о его визите, но он не стал этого делать. Они даже не знали, что он уже вернулся в город. Естественно, они все еще носили траур — старую даму похоронили лишь неделю назад. Но что может быть скучнее, чем ходить в черных платьях, разговаривать вполголоса и пытаться превзойти друг друга тяжестью вздохов? Все покойники — страшные тираны, а появление Казановы с неожиданным подарком станет для Шарпийон таким приятным сюрпризом.
— Je t'adore, je t'adore…
Карета свернула на Сохо-сквер. Он поглядел на темные окна дома Корнелюс. Интересно, засадили ее уже кредиторы или нет? Дождь бил в окна, и создавалось впечатление, будто весь мир скрылся под водой.
71 
