Особенно,... 
17 
— Есть кофе? — спросил я фрау Эртль. — Только горячий?
— И место, где можно вымыть руки? — добавил Зигги.
— Ну конечно же, — ответила фрау Эртль, указывая на заднюю дверь. — Правда, лампочка, кажется, перегорела.
Если только она здесь когда-то была. Потому что уборной служила будка с грязным земляным полом на задворках гастхофа, рядом с длинным, узким загоном для коз. Козы наблюдали за тем, как мы качали из колонки воду. Зигги качал воду прямо себе на спину; когда он энергично встряхнул головой, козы заблеяли и сбились в кучу у калитки загона.
— Мои бедные козочки, — сказал Зигги и перебрался через загородку, чтобы погладить их по подбородкам. О, они сразу его полюбили, это легко было заметить. — Графф, — сказал он, — вернись обратно и погляди, не идет ли кто.
В гастхоф набилось полным-полно народу — семьи с их сосисками и кофе, одинокие мужчины за длинными столами со своими кружками пива.
— А! — воскликнула фрау Эртль. — Ваш кофе на столике у окна.
Так что, когда Зигги вернулся, мы направились к своему столику — по соседству с семейством, во главе которого восседал сварливый дед. Самый младший член семьи, мальчишка, поглядывал на нас из-за булки с длинной сосиской, утонув в ней своим подбородком.
— Большой мальчик, — прошептал Зигги, состроив ему рожицу.
Мальчишка перестал жевать и не мигая уставился на нас, тогда Зигги пригрозил ему вилкой — проткнул воздух словно шпагой, — и мальчишка притянул к себе дедово ухо. Когда старик строго глянул на нас, мы с Зигги сидели и чинно пили кофе; мы кивнули ему, и дед дал внуку под столом пинка.
— Сиди и ешь, — велел он ему.
Так что мальчишка посмотрел в окно и оказался первым, кто увидел коз.
— Козы вышли! — закричал он, и дед снова пнул его под столом. — Когда я ем, я глух и нем, мой мальчик! — выговорил он ему.
Но теперь уже все члены семейства смотрели в окно, дед тоже увидел коз.
— Я запирала ворота, — охнула фрау Эртль. — Я запирала их перед самой мессой.
Несколько ребят постарше вскочили из-за столов и, толкаясь, бросились из гастхофа; козье стадо бочком направлялось к церкви. И тут пинавшийся дед наклонился к нам.
— Фрау Эртль вдова, — сообщил он нам. — Ей нужен кто-то, кто запирал бы козий загон. — Тут он поперхнулся своей сосиской и тихонько рыгнул.
Козы кивали друг другу и, стараясь удержать равновесие, со стуком карабкались вверх по церковным ступеням. Парни согнали их в кучу у двери, но ни один из них не осмеливался подняться за козами, опасаясь испачкать свой выходной костюм.
Мы вышли наружу и наблюдали, прислушиваясь к звону колоколов из соседней деревни, — чудесное воскресное утро с настойчивым, торопливым эхом заглушало окончание каждой ноты.
— Это колокола Санкт-Леонардо, — сказала какая-то женщина. — У нас ведь тоже есть колокола, и я хотела бы знать, почему они не звонят в воскресенье.
Ее возмущение подхватили другие голоса:
— Так ведь наш звонарь еще завтракает.
— Лучше скажите — пьет.
— Старый пьянчуга!
— И дети все видят.
— У нас есть своя церковь и свои колокола, так почему мы должны слушать чужой звон, а?
— Религиозные фанатики, — шепнул мне Зигги, но его больше занимали козы. Толпа пыталась напугать их и согнать со ступеней.
— Надо пойти и привести звонаря, — заявила женщина, но звонарь уже был предупрежден о заговоре; он стоял на пороге гастхофа с пивом в руках, морща свой синий нос на утреннем солнце.
— Послушайте, дамы, — начал он. — Мои добрейшие дамы, я не мог даже мечтать о том, чтобы достичь, — он сглотнул комок в горле, отчего на глазах его выступили слезы, — достичь такого высокого мастерства, каким владеет мой соперник из Санкт-Леонардо. — Он громко икнул. — Да, как у него! — И вернулся снова за свой столик.
— Кто-то другой, — сказала все та же женщина, — должен научиться бить в колокола.
— О! — воскликнул пинавшийся дедушка. — Это не так уж и трудно.
— Но только не для тебя, — напустилась на него женщина. — Не то бы ты этим занялся! Ты просто умираешь от желания чем-то заняться. — И толстомордая молодуха толкнула деда своим крепким нахальным задом; став перед ним, она подергала его за подбородок, потом наклонилась назад, едва не падая со ступеней, ее юбка задралась почти до середины бедра. — Но только не для тебя, — повторила она и отпрыгнула от деда со ступеней на дорогу.
17 
