77 
Восемь лет супружества и двое детей не примирили Ливию Друзу с ее участью. Правда, худшим временем были первые годы, когда ей казалось, что она проваливается в бездну; потом, достигнув самого дна, она научилась сносить свое несчастье. В ее голове по-прежнему звучали слова брата, произнесенные тогда, когда ему наконец удалось сломить ее сопротивление:
«Надеюсь, что ты станешь вести себя по отношению к Квинту Сервилию так, как вела бы себя любая молодая женщина, для которой брак желанен. Ты дашь ему понять, что всем довольна, и будешь относиться к нему с неизменным почтением, уважением, пониманием, заботой. Ни разу — даже оставшись с ним с глазу на глаз в спальне, когда станешь его женой, — ты не намекнешь, что он не является твоим избранником».
Друз подвел ее тогда к священному углу в атрии, где проживали семейные боги — хранительница очага Веста, боги кладовой Пенаты, семейные Лары — и вынудил дать страшную клятву, что она исполнит его волю. Ненависть, которой она тогда воспылала к брату, давно прошла. Этому способствовало повзросление и открытие в Друзе ранее неведомых ей черт.
Друз, запомнившийся ей по детству и отрочеству, был жестким, отчужденным, совершенно к ней равнодушным — о, как она его боялась! Лишь после краха и изгнания свекра она поняла, что представляет собой Друз на самом деле. Правильнее было сказать, что Друза изменила битва при Аравсионе, а также родившееся в его душе чувство к жене. Он смягчился, стал куда более доступен, хотя никогда не заговаривал о том, как заставил сестру выйти за Цепиона, и не освобождал ее от клятвы. Более всего ее восхищала в нем его преданность ей, сестре, и шурину Цепиону: ни по его речам, ни по виду нельзя было сказать, что он тяготится их присутствием у себя в доме. Именно поэтому такой неожиданностью стал для нее выпад брата против Цепиона, когда тот пренебрежительно отозвался о Квинте Поппедии Силоне.
Как красноречив был нынче Цепион! Оказалось, что в разговоре на интересующую его тему он способен проявлять энтузиазм и логику; как выяснилось, он может быть деловым человеком. Возможно, Силон и прав: Цепион по природе — всадник, истинный коммерсант. Планы его выглядели заманчиво. Их прибыльность не вызывала сомнений. О, как чудесно было бы зажить в собственном доме! Ливия Друза уже давно только об этом и мечтала.
С лестницы, связывающей лоджию с тесными помещениями для слуг в нижней части дома, раздался громкий смех. Ливия Друза вздрогнула, съежилась и втянула голову в плечи на тот случай, если слуги пробегут через лоджию, направляясь к атрию. И действительно, в дверях появилась кучка слуг. Они хохотали и болтали по-гречески, да так бойко, что Ливия Друза не смогла понять, в чем смысл шутки. Надо же, сколько счастья! Откуда оно? Что такое есть у них, чего лишена она? Ответ прост: свобода, римское гражданство, право самостоятельно строить жизнь. Они получают за свой труд плату, в отличие от нее; они богаты друзьями — не то что она; они могут общаться друг с дружкой, как им вздумается, не опасаясь критики и чужого вмешательства, — ей этого не видать как своих ушей. Ответ был не вполне верен, однако это Ливию Друзу нисколько не занимало; с ее точки зрения, дело обстояло именно так.
Слуги не заметили ее, и Ливия Друза удовлетворенно вздохнула. Уже отмеченная щербинкой луна взошла достаточно высоко, чтобы осветить город Рим. Ливия выпрямилась на мраморной скамье, оперлась руками о балюстраду и окинула взглядом Римский Форум. Дом Друза на Палатине находился как раз на углу кливуса Победы, поэтому отсюда открывался великолепный вид на Форум. Прежде город просматривался далеко и при взгляде влево, где долго пустовала земля Флакков, однако теперь Квинт Лутаций Катул Цезарь возвел там огромный портик, чьи колонны заслоняли вид. В остальном же все оставалось по-прежнему. Чуть ниже дома Друза высилось жилище великого понтифика Гнея Домиция Агенобарба с его великолепными лоджиями.
Ночной Рим был свободен от дневной суеты, его сочные краски сейчас померкли, канули в тень. Город, однако, не спал; повсюду в темных проулках потрескивали факелы, громыхали по мостовой повозки, мычали волы: владельцы римских лавок, пользуясь отсутствием толп, именно по ночам пополняли запасы товаров. Кучка подвыпивших мужчин брела по открытому пространству Нижнего Форума, распевая песенку — естественно, о любви. Внушительная группа рабов с великой осторожностью тащила на плечах носилки с тщательно задернутыми занавесками, преодолевая расстояние между базиликой Семпрония и храмом Кастора и Поллукса: по-видимому, какая-то знатная дама возвращалась домой после затянувшегося пребывания в гостях. Где-то пронзительно мяукнул влюбленный кот, ему ответила лаем дюжина собак; шум развеселил пьяных, один из которых потерял от воодушевления равновесие и шлепнулся наземь; падение было встречено шуточками его приятелей.
77 
