Особенно,... 
58 
Лицо Полли не изменилось, но самой ей казалось, будто она сворачивается в крошечный шарик. Смотри в глаза, прямо в глаза. Лжец. Лжец.
— Смели? — переспросил Блуз.
Тауэринг отбросил свою кружку. Левой рукой он выбил арбалет Уоззи, правой — выхватил у Игорины саблю и изогнутым клинком рассек веревку на ногах. Все произошло настолько быстро, что они даже не успели ничего понять, а потом сержант, уже стоя на ногах, ударил Блуза по лицу и вывернул ему руку за спину.
— И ты был прав, малыш, — бросил он Полли, через плечо Блуза. — Как жаль, что ты не офицер, а?
Остатки пролитого чая впитались в землю. Полли медленно потянулась за своим арбалетом.
— Не стоит. Один шаг, одно движение — и он будет мертв, — предупредил сержант. — Это не первый офицер, которого я убью, уж поверьте…
— Вся разница между ними и мной в том, что мне плевать.
Пять голов повернулись на звук. На фоне далекого костра вырисовывался Джекрам. Длинный лук пленника был туго натянут и нацелен прямо в его голову, невзирая на то, что на пути стрелы была голова лейтенанта. Блуз закрыл глаза.
— Ты выстрелишь в своего же офицера? — спросил Тауэринг.
— Мда. Мне не впервой, — ответил Джекрам. — Ты никуда не уйдешь отсюда, дружок, кроме как под землю. Так или иначе… Мне без разницы, — лук скрипнул.
— Ты блефуешь, мистер.
— Чтоб мне провалиться, я никогда не блефую. Хотя, кажется, нас не представили. Я Джекрам.
Человек весь съежился. Казалось, он стал меньше, будто каждая клеточка очень тихо сказала себе «о боже». Он ссутулился, и Блуз немного спал вниз.
— Могу я…
— Слишком поздно, — прервал его Джекрам.
Полли навсегда запомнила свист этой стрелы.
В полной тишине тело Тауэринга наконец потеряло равновесие и глухо ударилось о землю.
Джекрам осторожно отложил лук.
— Понял, с кем связывается, — произнес он, будто ничего не произошло. — Жалость какая, в самом деле. А ведь казался приличным человеком. Перкс, там салуп еще есть?
Лейтенант Блуз очень медленно поднес руку к своему уху, сквозь которое, на пути к своей цели, прошла стрела, и каким-то отстраненным взглядом посмотрел на кровь.
— О, простите, сэр, — бодро сказал Джекрам. — Это был единственный шанс, и я решил, что ведь это все равно только плоть. Вставьте золотую серьгу, и вы будете на вершине моды! Даже, пожалуй, довольно большую серьгу.
— И не верьте этой чуши о Взад-и-Вперед, — продолжил он. — Все это просто ложь. Мне нравится, когда что-нибудь происходит. Так, ну а теперь… кто-нибудь сможет сказать мне, что мы будем делать?
— Э… похороним его? — предположила Игорина.
— Да, но сначала снимем сапоги. У него маленькие ноги, а сапоги у злобениан гораздо лучше наших.
— Воровать сапоги покойного, сержант? — переспросила все еще шокированная Уоззи.
— Это проще, чем снимать их с живых! — Джекрам смягчился, заметив выражение их лиц. — Это война, парни, ясно? Он был солдатом, они были солдатами, вы — солдаты… более-менее. Ни один солдат не станет смотреть, как пропадают хорошие сапоги. Похороните его, и произнесите молитвы, какие вспомните, и надейтесь, что он попадет туда, где нет битв, — он поднял голос до нормального крика. — Перкс, собери остальных! Игорь, туши огонь и постарайся сделать так, будто его здесь никогда и не было! Мы уходим через десять минут! Успеем еще пройти несколько миль до того, как будет окончательно светло! Верно, э, лейтенант?
Блуз все еще был парализован, но, казалось, теперь очнулся.
— Что? А. Да. Верно. Да, разумеется. Э… да. Продолжайте, сержант.
На торжествующем лице Джекрама горел огонь. В красном зареве его темные глаза казались дырами в космосе, его улыбающийся рот — адовыми вратами, он сам был чудовищем из Бездны.
Он позволил этому произойти, Полли знала это. Он подчинился приказам. Он не сделал ничего неверного. Но он мог прислать Маледикта и Нефритию, вместо Уоззи и Игорины, которые не слишком ловко управлялись с оружием. Остальных он отослал. Он приготовил лук. Он играл партию, где они были пешками. И он выиграл.
Бедный старый солдат, пел ее отец со своими друзьями, пока мороз рисовал свои узоры на окне, бедный старый солдат! Если я снова стану солдатом, сержантом мне будет сам дьявол!
В свете костра улыбка сержанта Джекрама была полумесяцем крови, его куртка — цвета неба над полем брани.
— Вы мои маленькие ребятки, — ревел он. — И я буду присматривать за вами.
58 
