118 
Позже Элла станет считать, что «их отношения» (она никогда не употребляла слово «роман») начались именно тогда — когда они оба проверили, как это у них получается с другими, и обнаружили, что их чувства друг к другу делают всех остальных людей совершенно для них неподходящими. Это станет единственным случаем ее неверности Полу, хотя ей казалось, что и он не имеет никакого значения. Вместе с тем она горько сожалела о содеянном, потому что этот эпизод впоследствии превратился в своего рода кристаллизацию всех его более поздних обвинений в ее адрес. После этого Пол стал приходить к ней каждый вечер, за редким исключением, а когда он не мог прийти, она знала, что это не потому, что он не хочет. Обычно он приходил поздно, из-за своей работы и из-за ее ребенка. Он помогал ей с письмами «от миссис Браун», и это доставляло Элле огромное наслаждение: работать вместе с ним, пытаясь помочь всем этим людям, для которых она хоть иногда могла сделать хоть что-нибудь.
Она совсем не думала о его жене. По крайней мере, сначала.
Сначала ее единственной тревогой был Майкл. Маленький мальчик очень любил родного отца, который теперь вновь женился и жил в Америке. Для ребенка было естественным встретить этого нового мужчину с любовью. Но Пол каменел, когда Майкл его обнимал или же когда он радостно бросался навстречу, чтобы с ним поздороваться. Элла наблюдала за тем, как Пол инстинктивно отстраняется, тихонько посмеиваясь, и как потом включается в работу его ум (ум врачевателя душ, оценивающий ситуацию с тем, чтобы найти из нее наилучший выход). Обычно он мягко снимал с себя ручки Майкла и начинал мягко с ним говорить, как со взрослым. И Майкл начинал отвечать ему в том же духе. Элле было больно видеть, как маленький мальчик, лишенный хотя бы подобия отцовской любви, поддается Полу, старается быть взрослым, серьезным, старается отвечать на его серьезные вопросы. Его горячий спонтанный порыв навстречу Полу был подавлен. И все эти чувства мальчик оставил только для нее, с ней он был теплым и отзывчивым и в речи, и в своих к ней прикосновениях, а для Пола, для мужского мира, у него всегда был готов спокойный, ответственный, вдумчивый ответ. Временами Элла впадала в легкую панику: я причиняю Майклу вред, его могут обидеть. Он никогда уже не сможет принять мужчину с естественным теплом. Но потом она думала: но ведь на самом деле я так не считаю. Ведь это наверняка для него хорошо, что я счастлива, для него хорошо, что я наконец настоящая женщина. И поэтому тревоги Эллы быстро рассеивались, чутье подсказывало ей, что волноваться не стоит. Она позволила себе полностью уйти в ту любовь, которая исходила от Пола, и ни о чем не думать. Если же ей случалось взглянуть на эти отношения со стороны, увидеть происходящее чужими глазами, она сразу начинала чувствовать себя напуганной и циничной. Поэтому она старалась этого не делать. Она жила от одного дня к другому и не заглядывала вперед.
Пять лет.
Если бы мне надо было написать этот роман, его основной мотив поначалу долго бы таился в глубине, и только потом, постепенно, он бы «захватил власть». Мотив жены Пола, — третьей. Сначала Элла о ней не думает. Потом ей приходится делать над собой сознательные усилия, чтобы о ней не думать. Это происходит тогда, когда она понимает, что ее отношение к этой неведомой женщине достойно презрения: она чувствует свой над ней триумф, получает удовольствие оттого, что отобрала у нее Пола. Когда Элла впервые осознает это чувство в себе, ей становится так стыдно и так страшно, что она поскорее его прячет, хоронит в себе. И все же тень третьей вырастает снова, и для Эллы становится уже невозможным о ней не думать. Она много думает о той невидимой женщине, к которой Пол всегда возвращается (и к которой он всегда будет возвращаться), но теперь уже не с торжеством, а с завистью. Она ей завидует. Медленно и постепенно, помимо собственной воли, она в своем воображении создает образ безмятежной, спокойной, не ревнивой, не завистливой, нетребовательной женщины, внутри которой таится неисчерпаемый источник счастья: она самодостаточна и, в то же время, всегда готова своим счастьем поделиться, когда кому-то это нужно. Элле приходит в голову (но много позже, примерно года через три), что непонятно, откуда взялся этот дивный образ, поскольку он никак не соответствует тому, что Пол когда-либо рассказывал ей о своей жене. Откуда ж он пришел? Постепенно Элла понимает, что такой она хотела бы быть сама, воображаемая женщина — это ее собственная тень, она воплощает в себе все то, чего нет в Элле. Потому что к этому времени она уже осознает свою полную зависимость от Пола, и это ее пугает. Каждой ниточкой своего существа она вплетена в него, и она уже не может себе представить жизни без него. Одна мысль о том, что она остается без него, ведет к тому, что холодный черный кокон страха вбирает ее полностью в себя, поэтому она не думает об этом. И она цепляется, как она постепенно начинает понимать, за образ той, другой, женщины, находя в ней какую-то опору и защиту для себя самой.
118 
