Особенно,... 
8 
– А что будет, когда ты умрешь?
– Я не могу говорить о том времени, когда меня не станет. Все будет зависеть от очень многих вещей. Я глаза и уши моего народа. И они знают то, что знаю я.
– Что за небылицы ты тут нам рассказываешь! – взвился Фельтон, но на самом деле он верил прозвучавшим словам. И все присутствующие на Совете не воспринимали это как вздор.
Молчание затянулось, за столом перешептывались. Наконец губернатор повернул голову и тяжелым взглядом посмотрел в сторону индейца и стоявшего рядом с ним пирата.
– Мы обсудим ваши предложения, – сказал он устало. – Рядом есть небольшая гостиница, там для вас, джентльмены, приготовлены комнаты.
– Обсуждайте, да только не слишком долго! – рыкнул Тич и, словно почувствовав неловкость от собственной грубости, неуклюже поклонился.
Когда они уже были на улице, человек, назвавшийся Томасом Нейрном, подошел к Красным Мокасинам и сказал:
– Chim achukma.
– Achukma, – ответил Красные Мокасины на языке чоктау. – Вы говорите на моем родном языке?
– Да. Скажи мне, что ты думаешь о том, что мы сегодня услышали на заседании Совета?
– Я думаю, они примут предложение губернатора Бьенвиля и Черной Бороды. Я думаю, что мы все вместе поплывем через Бледное море.
Нейрн перешел на английский:
– Думаю, так оно и будет. Где ты научился так хорошо говорить по-английски? Чоктау, насколько мне известно, всегда были на стороне французов.
– Мы всегда на стороне чоктау, – ответил Красные Мокасины. – Несколько лет назад мой дядя понял, что мы должны изучить путь англичан. И меня на пять лет отправили в Чарльз-Таун.
Нейрн кивнул:
– Мне очень жаль, что твой дядя и ваши воины погибли. Несколько лет назад я был посредником между белыми и вашим племенем, я знал твоего дядю и верил его слову, и я скорблю о его кончине.
– Он умер достойной смертью. – Ком подкатил к горлу Красных Мокасин. Он тяжело сглотнул.
– Скажи мне, ты действительно хочешь отправиться в это длительное плавание? – неожиданно спросил Нейрн, как-то даже беспечно, возможно, чтобы увести разговор с печальной темы.
Красные Мокасины устало кивнул, но все же улыбнулся:
– Я говорил, что немного знаю из истории. Я знаю о Колумбе и знаю, что он открыл Новый Свет. И меня вдохновляет мысль открыть для себя Старый.
Нейрн засмеялся, и они вместе направились к гостинице.
Часть первая
СУМЕРЕЧНЫЕ ВОЛКИ
Когда мы приблизимся к Закату Мира, будут бродить повсюду Сумеречные Волки
1
Der Lehrling
Неожиданный стук в дверь привел Бенджамина Франклина в полную растерянность. Он высунул голову из-под простыни и уставился на дверь, соображая, что же ему теперь делать.
– Катарина! – послышался мужской голос, и чей-то невидимый кулак с неистовой силой обрушился на дверь.
Это заставило Бена мгновенно прийти в себя. Он выпутался из обвивших его молочно-белых рук с таким же жаром и поспешностью, с какими в них совсем недавно запутывался.
– Это мой отец! – прошептала Катарина.
– А-а, ну, если это твой отец, – прошептал Бен, судорожно разыскивая свои штаны, – тогда попроси его, пусть позже придет! – Он выпрыгнул из постели и начал засовывать ноги в штанины, одновременно разыскивая остальные свои вещи и дорожный мешок.
– Катарина! – вновь заорал отец. – Открой дверь. Я знаю, что у тебя там мужчина!
– Я думаю, он меня не послушает, – прошептала Катарина.
Ныряя головой в рубашку, Бен успел бросить восхищенный взгляд на копну медового цвета волос, наполовину прикрывавших кругленькое и еще розовое от только что пережитых любовных утех личико.
– Что, может, мне с ним познакомиться? – спросил Бен, натянув рубашку и направляясь к камзолу, впопыхах заброшенному в угол. Он отметил про себя, что надо бы научиться раздеваться аккуратно даже тогда, когда охвачен безудержной страстью.
– Не надо. У него пистолет.
– Пистолет?
– Ну да. Он состоит в армии, у него офицерский чин.
– Да? А что ж ты мне раньше об этом не сказала?
– А что о нем было говорить, я думала, он уехал на целый день.
– Все ясно. Это окно открыто?
– Да. – Катарина села на постели, простыня упала, обнажив ее плечи и грудь. И Бен улыбнулся. И собственное лицо его, еще по-юношески округлое, обрамленное взлохмаченными каштановыми волосами, отразившись в большом, до пола, зеркале за спиной Катарины, улыбнулось ему в ответ.
8 
