73 
Одним глазом глядя в окуляр, он крутил колесо до тех пор, пока в фокусе не появилась бледно-желтая половинка Луны.
– Ну, смотри.
Он сделал шаг в сторону от телескопа. Она подошла и замялась в нерешительности:
– А как надо смотреть?
– Закрой один глаз, а другим смотри в окуляр, сюда вот.
Она кивнула и наклонилась к окуляру, застыв, как статуя, и стояла так бесконечно долго. Бен уже начал нетерпеливо топтаться на месте. Наконец, когда он уже собирался оттаскивать ее от телескопа, она сама подняла голову от окуляра, и он был до крайности потрясен – серебром мерцали влажные полоски на ее щеках.
– Спасибо вам, – прошептала она дрожащим голосом. – Теперь мы можем идти.
Он не мог ни сдвинуться с места, ни сказать что-нибудь, ее слезы и лунные блики на лице зачаровали его.
– Мы можем идти, – повторила она, вытирая слезы.
– Пожалуйста, не вытирай слезы, – попросил он.
Ее рука замерла, а потом опустилась вниз.
– Почему? Хотите посмотреть, как плачут горничные, а потом разболтать об этом своим приятелям?
– Да зачем же я буду делать такие недостойные вещи? – сказал он, и уголки ее губ чуть дернулись вверх. – Почему? – очень тихо спросил он. – Почему ты плачешь?
Его вопрос, казалось, удивил ее:
– А вы почему не плачете?
Бен нахмурился и наклонился к окуляру, он был еще влажный от ее слез. Изображение немного расфокусировалось, но он его восстановил.
– Да, это Луна, – сказал он, не отрывая глаз от окуляра.
– А вы что, не видите их? – спросила она. – Там вот, где темные пятна. Это горы отбрасывают тень. Горы такие высокие, что могут задеть Землю и нас, если мы окажемся прямо под ними. Если бы такое могло случиться…
Она говорила очень тихо, нараспев, и вдруг… он тоже их увидел. Он и раньше видел эти горы, знал, что они там есть, он даже имена им дал. Но сейчас совершенно неожиданно его поразили великолепие и значительность самого их существования.
– Я только что увидела горы на Луне, – продолжала Ленка. – Я и думать не смела, что когда-нибудь такое может случиться. Но я всегда об этом мечтала…
Бен почувствовал, что готов расплакаться и от ее слов, и от вида Луны, но в этот момент он услышал, как она начала тихо спускаться по ступенькам вниз.
– Погоди, – позвал он. – Погоди, вернись.
Он поднял на нее глаза, она смотрела на него выжидающе.
– Можно я тебе еще кое-что покажу? Если удача нам улыбнется и небо в той стороне чистое, мы сможем увидеть кольца Сатурна.
– Я не хочу отнимать у вас время, – сказала она. – Я увидела то, что хотела. Мы встретимся с вами утром, в десять. Я знаю, что в это время сэр Исаак уходит на прием к императору.
– Нет, погоди, ты ничего еще толком не видела, – уговаривал ее Бен. – Ты обязательно должна посмотреть кольца Сатурна.
Она посмотрела на него глазами какой-то загадочной ночной птицы, возможно прилетевшей с самой бледной красавицы Луны, и он подумал, что она непременно откажется, и знал, что ему от этого сделается горько. Но она, улыбнувшись, сказала:
– Хорошо.
Через час, когда облака закрыли небо и уже почти ничего нельзя было разглядеть, они начали спускаться.
– Спасибо, – сказал ей Бен.
Она продолжала идти вперед молча, затем вдруг ответила:
– Пожалуйста, не стоит благодарности, – будто знала, что она ему подарила.
– Это ведь не просто любопытство? – спросил он. – Почему тебя так притягивает к Луне? Почему из всех небесных светил ты первой предпочла увидеть именно…
– Тсс, – перебила она. – Там, внизу, уже стражника видно.
Не успели они выйти во двор, как она скользнула в темноту и исчезла, оставив его в еще большей растерянности и замешательстве.
6
Бездна
Красные Мокасины задумчиво глядел на темную, поблескивающую поверхность океана, пытаясь взглядом проникнуть в глубины, увидеть, что скрывается под его мерцающим покровом. Он знал, что когда-то весь мир был бездной, без конца и края, до тех пор, пока не явился Гаштали, у которого вместо глаза – солнце, и он сотворил над бездонными глубинами воды землю. С земли в низший мир можно было спускаться только через узкие проходы – глубокие водоемы, пещеры, непроходимые леса. Лишь самые смелые, самые сильные ихт ахолло отваживались проходить сквозь них, обитатели мрачных глубин ненавидели выскочек с земной тверди и мстили им тем, что ядом наполняли их сердца. Делалось это как бы невзначай – то змея человека укусит, то он воздухом болотным отравится и в лихорадке сляжет. Но нисхождение означало проникновение в сердце хаоса.
73 
