129 
И пусть на мгновение посреди бесконечных скитаний по неласковым просторам земли Адриана де Морней де Моншеврой ощутила покой, и она знала, что этот покой краток, но знала и то, что когда-нибудь этот миг вновь повторится. И в этом промежуточном состоянии между сновидениями и парением духа она услышала голос. Голос принадлежал одному из ее джиннов – и таким образом это был ее собственный голос, – но мелодия его, воспроизводимая ее верными эфирными слугами, отличалась от всех тех мелодий, что она слышала раньше.
– Мадемуазель, какое счастье, что я наконец нашла тебя, – звучал голос.
– Кто ты? – спросила Адриана.
– Та, что так долго тебя искала.
Адриану всколыхнуло легкое беспокойство. Это было что-то новое. Из предосторожности она призвала джинни встать поближе к ней. Вдруг это один из злодеев, о которых ей рассказывала Креси?
– Тогда покажись. Ты человек или джинн?
Голос весело рассмеялся:
– Я не malakus, если ты об этом спрашиваешь. Я человек, мадемуазель, человек, как и ты. Я твоя сестра.
– Сестра? Но что за глупость!
– Это вовсе не глупость. Chairete, Korai, Athenes therapainai.
Адриана вздрогнула и непроизвольно ответила:
– Chairete.
– Enthade euthetoumen temeron, – пропел голос.
– Не glaux, ho drakon, he parthenos, – закончила фразу Адриана, и уже через силу: – Ну хватит. Кто ты?
– Одна из «Корая».
– Этого ответа недостаточно. Назови свое имя.
– Это не совсем учтиво, – зазвенел голос, – я же не знаю твоего имени. Но я хочу, чтобы ты мне доверяла, поэтому я назову себя. Я – Василиса Карева.
– Это русское имя, – догадалась Адриана.
– Да, мадемуазель, это русское имя.
– В таком случае ты принадлежишь к моим врагам.
– Будь я твоим врагом, я бы не назвала тебе своего настоящего имени, я бы не позволила тебе понять, что я русская. Будь я твоим врагом, я бы приказала войскам, что со всех сторон окружают твою маленькую группку, взять вас всех в плен…
– Здесь нет никаких войск, – прервала голос Адриана. – Мои джинны предупредили бы меня об этом.
– Ты не единственная колдунья в этом мире, моя дорогая, – ответила Карева, – и ты совсем недавно ею стала. В нашем деле есть определенные хитрости и тонкости, которые тебе совершенно не известны. Существа, названные тобой джиннами, не особенно смышлены, по крайней мере те, с которыми мы с тобой имеем дело. Их возможности ограниченны, и их легко обмануть.
Адриана не нашлась что возразить. Вдруг они действительно окружены? Ей хотелось верить, что сказанные слова не нужно понимать как «выставленные вами часовые мертвы».
– Чего ты хочешь?
– Только одного, чтобы моя сестра «Корая» была на моей стороне. В этом мире мужчин мы очень нужны друг другу.
Эти слова были так в стиле Креси.
– Это не ответ. Чего ты хочешь от меня? Что я должна сделать?
– Я хочу только одного – чтобы ты присоединилась ко мне. Чтобы мы могли встретиться во плоти и поговорить…
– Кому ты служишь?
– Кораю. – И затем как-то неохотно голос добавил: – И русскому царю. Он ценит таких, как ты и я, и никто больше на всем белом свете не умеет нас ценить.
– Он ценит «Корай»?
– Ах, моя дорогая, он, конечно же, ничего не знает о «Корае». Я имею в виду, что он высоко чтит философов и науку. Он дает нам убежище, утешение… все, что нам необходимо для продолжения наших научных исследований. Разве ты располагаешь всем этим сейчас?
– Да, у меня все это было, пока ваши войска не перебили всех моих друзей.
– Это было несчастное стечение обстоятельств. Но я в этом не принимала участия. Герцог направлялся в Богемию, а Россия воюет с Богемией.
– Но я не помню, чтобы нам дали шанс добровольно сдаться.
– Сейчас тяжелые времена, и, как я уже сказала, это не моих рук дело. И все же я не могу поверить, что в военном обозе у тебя была библиотека и лаборатория для твоих научных занятий. И если ты веришь, что так называемая Священная Римская Империя обеспечит тебя – женщину – всем необходимым, то ты глубоко заблуждаешься.
– А твой царь не в пример лучше? – скептически бросила Адриана.
– Мой царь, прежде всего, реалист. Он не погряз, как европейские королевские дворы, в глупых условностях и иллюзиях. Он приближает к себе людей, оценивая их заслуги, и вознаграждает их по заслугам, й потому даже человек из крестьянского сословия может получить дворянское звание, если он – или она – обладает выдающимся талантом и мастерством. Его жена из литовских крестьянок, а один из его ближайших сподвижников – самого простого звания. И я – женщина из бедной и незнатной семьи – занимаю почетное место при его дворе.
129 
