119 
– Понимаю, именно этим вы и занимались, – сказал Бен, показывая в сторону talos. – Но какая от этого польза?
– Огромная! В нашем мире они слепы, а мы в их мире ничего не видим и не понимаем. Мы заглядываем туда лишь посредством науки. Для этого мы и овладеваем законами Вселенной. Мы – как тот слепой, который ощупывает руками предмет, то одну его сторону, то другую, пытаясь в воображении создать картину целого. И тебе хорошо известно, насколько этот процесс утомителен. Математические расчеты, которые легли в основу создания такой простейшей вещи, как алхимическая лампа, очень громоздки. Но malakim, однажды направленные, получив возможность «видеть» плотную материю, смогут изменять ферменты инстинктивно, даже не осознавая, как это они делают. Как ты, например, или я кипятим на огне воду или поднимаем с земли камень, совершенно не задумываясь над тем, каким образом огонь увеличивает скорость движения атомов или как проявляет себя гравитация. Построив мост между нами и malakim, нам достаточно будет только сообщить им результат, который мы желаем от них получить. – Ньютон улыбнулся, полез в ящик стола и что-то достал оттуда. – Вот тебе пример, – сказал он, протягивая Бену тяжелый металлический шарик.
– Это золото, – заявил Бен, покрутив шарик в руке.
– Которое когда-то было медью.
– Так вы нашли уравнение, описывающее выращивание металлов? Вы нашли все требуемые ферменты?
– Вовсе нет. Ты что, совсем не слушал меня? Я просто дал указание, и оно было исполнено.
– Это как джинн выполнял приказы Аладдина?
– Но это всего лишь безделица.
– Я бы не стал называть золото безделицей.
Ньютон усмехнулся:
– Не золото безделица, а процесс его получения. Так же как и моя возвращенная молодость – всего лишь безделица, а сейчас и император стал вечно молодым. И летающий шар, что доставил нас сюда прямо с Английского канала, и прочие игрушки. Я не знаю, как это все делается, но я могу приказать, и они снова их сделают.
– Но…
– Бенджамин, проще увидеть божественный свет, нежели понять его природу. А что важнее, видеть этот свет или понимать его законы?
– Ну, вообще-то, конечно, я бы сказал – видеть…
– Чушь. Совершенная чушь, если ты считаешь себя философом.
Но Бен уже все понял. В конце концов, разве не он непрерывно вел подобные споры с Робертом?
– Но использовать malakim – это не значит заниматься наукой.
– Конечно же нет.
– Тогда зачем вы продолжаете всем этим заниматься? – Он обвел рукой лабораторию и все странные предметы, что ее заполняли.
– Затем, Бенджамин, что они могут быть полезны, с их помощью можно будет понять, что и как они делают. Заставляя их делать, а потом воспроизводя их деяние в собственных экспериментах, понять то, в чем они понимают столько же, сколько и необразованный крестьянин в процессе своего дыхания. И я уже кое в чем, пока что в малом, преуспел. Но для этого требуется держать их взаперти. Они достаточно легко соглашаются выполнять некоторые задания, как, например, превратить медь в золото, но они совершенно не изъявляют никакого желания отвечать на поставленные перед ними вопросы. Они не хотят, чтобы мы их изучали. Поэтому я вынужден прибегать к принуждению и, естественно, защищаться от них, поскольку с начала моих лондонских экспериментов они много раз, пользуясь самыми хитрыми способами, пытались убить меня. И на той злополучной охоте моей первой мыслью было то, что пантера и ее красноглазый руководитель хотели убить меня, но никак не тебя. – Ньютон потер руки. – Но, как бы то ни было, у нас образовалось очень много неотложных дел, и я готов вновь приступить к твоему обучению.
Бен удивленно вскинул брови, но больше ничем не выказал свое недоверие последним словам Ньютона.
– Меня ждет виселица, – заметил он. – Какая вам может быть польза от висельника?
– Само собой разумеется, мы должны покинуть Прагу. Теперь ты понимаешь, почему я не могу удовлетворить все капризы императора. Если я передам malakim ему в пользование и тот начнет исполнять его желания, можешь себе представить, каковы будут результаты.
– О господи, даже думать об этом не хочу, – ответил Бен.
– Поэтому медлить с отъездом нельзя, – продолжал Ньютон. «Сейчас самое время рассказать ему о Фриске и предложении шведского короля», – подумал Бен, но все же не решился.
– Сэр, вы должны поклясться, что никакой кометы действительно не существует и Праге не угрожает смертельная опасность, – сказал Бен.
119 
