77 
Позже дождь усилился, как будто в крышу начали вколачивать гвозди. Задули семь ветров. Они обрушивались на укрывшийся за ставнями дом в лихорадочной попытке найти вход, хоть какую-нибудь брешь, чтобы проникнуть внутрь. Было слышно, как они, обезумев, бьются то в одно, то в другое окно, с ожесточением дружно набрасываясь на все уязвимые позиции. И когда один из ветров находил распахнувшееся окно, он призывал на помощь остальных, и они все вместе с визгом влетали внутрь и начинали свое пиратское пиршество среди просторных комнат, пока кто-нибудь не поднимался, чтобы закрыть окно и выдворить их восвояси. Тогда они пытались попасть в другие окна. А уже перед самым закатом часто раздавались раскаты грома — сначала где-то в вышине, затем слышалось, как обезумевшие астероиды с грохотом ударяются о крыши домов, и вот уже внизу остатки грома со звуком, напоминающим сирену «неотложки», раскалывались посреди опустевших улиц.
Позвонил Принц.
— Как поживаешь? — спросил он.
Мэри задрала подбородок:
— Я очень счастлива.
— Ах, ты очень счастлива. Очень счастлива. Приятно слышать. Голос-то у тебя замогильный.
Мэри закрыла глаза. Принц не будет ее больше мучить.
— Так или иначе, это все-таки случилось, — продолжил Принц, — Он на свободе.
— Кто?
— Мистер Дэвил. Отсидел. Он отбыл свой срок. Даже сейчас, когда я это говорю, он рыщет, как голодный волк, по улицам.
— Да?
Ее это совершенно не трогало. Это не должно было ее волновать.
— Он говорил, мол, непременно до тебя доберется… что бы это ни означало. Но вижу, тебя это все не очень-то занимает. Не беспокойся, мы за ним проследим. Уверен, мы с тобой скоро увидимся… До свидания, Мэри.
Мэри бросила трубку, подошла к окну и закурила.
— Кто это? — спросил Джейми.
— Принц.
— Принц чего?
— Ничего. Он полицейский.
— А, мусорье? Вот дела, — обрадовался Джейми. — Ты знакома с мусором?
— Я знала его очень давно. Он просто иногда проявляется.
— Ничего себе история. Мусор по имени Принц. А я думал, что только полные идиоты называют своих собачек Принцами. Хотя волки позорные своих собак тоже, полагаю, могут так окрестить. Волчьи псы. Да, думается, это не лишено смысла. Выпить не желаешь?
— Да, пожалуйста.
Без устали, армия за армией, капли дождя разбивались насмерть об оконные стекла. В усыпанном бисером окне Мэри увидела свое лицо, а за ним и другое, спокойно ждущее своего часа.
На свете есть Семь Смертных Грехов: Жадность, Зависть, Гордыня, Чревоугодие, Похоть, Гнев, Праздность.
На свете есть семь смертных грехов: продажность, паранойя, неуверенность, невоздержанность, чувственность, презрение, скука.
* * *
Вскоре Джейми и Мэри останутся одни.
Приближалось Рождество, а вместе с ним и разные заботы. Приближалось Рождество, и все разъезжались кто куда.
Джози отправилась в Швейцарию — кататься на лыжах со своим мужланом. Два гогочущих головореза примчались и уволокли Августу в какой-то загородный домик — Августу, по-прежнему крайне надменную из-за уже пожелтевшего синяка на ее лице. Лили и Карлос собрались к своему Бартоломео, куда-то на Северное море. Джейми и Мэри посадили их в такси и пожелали счастливого пути. Когда они снова вернулись в квартиру, наконец-то одни, Мэри сразу почувствовала, что гам все переменилось. До этого ей казалось, что в квартире станет просторнее, но на поверку она, наоборот, как-то уменьшилась. Она призналась себе, что рада всеобщему отъезду. Теперь Джейми будет целиком принадлежать только ей. Особенно не отдавая себе отчета в том, что делает, Мэри перерезала телефонный шнур — просто для надежности.
— Теперь тебе придется заниматься всей этой бодягой одной, — сказал Джейми позже, отрывая тело от
дивана и засовывая руки в карманы. Он извлек оттуда все затертые и смятые купюры, которые там обнаружились, — Возьми бабла побольше, — Он выглянул в окно, где, конечно же, до сих пор терпеливо шел дождь, — Боже, какое счастье, что у нас такая туча денег. То есть представь, где бы мы сейчас все были без них?
— Я знаю, — ответила Мэри.
— Покупай еду, какую хочешь. Мне наплевать, что есть, честно. Господи, как же я боюсь Рождества. Хоть я и не из тех, кто его ненавидит. Скорее, оно меня ненавидит. Впрочем, в эти дни все бухают что есть мочи, чем я и собираюсь заняться.
— И сколько это продлится?
77 
