144 
— Она лежит у меня во внутреннем кармане пальто. Но к чему она нам? Или тебе хочется, чтобы я защитил тебя с ее помощью?
— Ты должен вытащить ее на всеобщее обозрение. Она может пробудить память доктора Мира. Ведь цель нашей встречи заключается в том, чтобы он вспомнил те или иные вещи. У нас нет другой цели, насколько я понимаю.
— Надеюсь, что нет.
— Ты думаешь, он может разъяриться?
— Не знаю. А ты?
— Мне кажется, что проявление ярости вполне возможно. Я надеюсь, Мир ограничится одним выпадом, причем не слишком неприятным.
— По словам Беллами, Питер полагает, что произойдет некое мистическое действо. Мне, естественно, ближе театральная сцена.
— Что ж, у меня с самого начала сложилось мнение, что умственные способности Мира повредились либо в результате нанесенного мной удара, либо в связи с вероятными проявлениями эпилепсии или еще какого-то подобного отклонения от нормы. Он крайне возбудимый человек, своеобразный представитель восточного менталитета.
— Беллами продолжает считать, что может произойти нечто удивительное, вроде чудесного примирения или ангельского вмешательства. Если он, я имею в виду Мира, захочет устроить странную сцену, то, ради бога, постарайся…
— Подыграть ему? Конечно подыграю. Но если он потребует, чтобы я…
— По-моему, нам пора идти. Нам положено явиться туда первыми.
Беллами сидел на переднем сиденье «роллса». Согласно договоренности, Питер встретился с ним около «Замка», где Беллами слонялся как тень в мрачном глухом переулке. Не сказав ни слова, он забрался в машину. Медленно продвигаясь по городу в плотном потоке автомобилей, они продолжали хранить молчание. Беллами слышал неровное дыхание Питера, глубокие и подавленные вздохи, почти всхлипывания. Слегка повернув голову, он разглядел в темноте салона профиль своего спутника, его полные приоткрытые губы, блестящую выпуклость глаза, словно выкатившегося из глазницы.
«Боже мой, — подумал он, — в облике Питера есть что-то бычье! Уж не хватит ли его какой-нибудь удар? Хорошо бы, он сказал хоть что-то. Ох, какая же это бредовая затея, ничего хорошего у нас не выйдет, чистый бред, да к тому же губительный! И зачем только мы увлеклись этим ужасно опасным и запутанным делом?»
Наконец совершенно обыденным тоном Питер сказал:
— Хорошо, что дождь уже кончился, но, к сожалению, будет ужасно грязно. Я захватил зонт. Надеюсь, вы тоже захватили?
— Да, — ответил Беллами.
Ему подумалось, что, возможно, им придется биться зонтами. В этот момент Беллами вспомнил, что забыл взять фонарь.
— А у вас в машине есть фонарик? — тут же поинтересовался он.
— Нет.
«О боже, — подумал Беллами, — без фонаря я не смогу разглядеть карту!»
Вскоре выяснилось, что Питер сам знает дорогу. Возможно, и даже очень вероятно, что он не первый раз возвращался в эти края. Свернув на какую-то улочку, они доехали до места и вышли из автомобиля. Беллами заметил, что они припарковались сразу за машиной Клемента, номер которой освещался передними фарами. Сначала он хотел сказать об этом Питеру, но потом передумал. Если уж судьба взяла все в свои руки, то надо полностью на нее положиться. Беллами быстро выбрался на тротуар, а Питер вылез медленно, держась руками за корпус автомобиля. Потом, найдя в темноте ключ, он запер машину и обычным для себя жестом поднял зеленый зонт. Тогда Беллами вспомнил, что свой зонт он забыл в «роллсе». Еще один знак судьбы. Беллами оперся на руку Питера, и тот уверенно повел его по улице. Беллами силился вспомнить дорогу. Пошарив свободной рукой в кармане, он не нашел карты: она лежала в другом кармане, к которому плотно прижимался бок Питера. Беллами решил, что можно не беспокоиться, так как Миру эти места хорошо знакомы. Они свернули на другую, плохо освещенную улицу и, сойдя с тротуара, направились дальше по тропе — похоже, усыпанной гравием — мимо сложенных в штабели кирпичей и какой-то машины, очертаниями напоминавшей бетономешалку. Когда дорога закончилась, они уже в полной темноте вступили на влажную траву газона. Беллами подумал:
«Слава богу, он знает, куда идти… надеюсь, хорошо знает».
Впереди вдруг вспыхнул огонек, осветив на мгновение раскидистые ветви и ствол огромного дерева. Они проследовали по направлению к вспышке света, порой оступаясь в высокой граве. Через какое-то время Клемент схватил Беллами за плечо, увлекая его дальше в еще более плотную тьму. Вокруг них росли вековые деревья. Затем, судя по легкому усилению ветра, они вышли на полянку, по крайней мере Беллами, взглянувшему наверх, показалось, что он видит небо. Он поддерживал Питера, крепко вцепившегося в его руку. Теперь Беллами разглядел и темный силуэт маячившего в нескольких шагах Лукаса. В парке стояла внушающая страх тишина.
144 
