Особенно,... 
121 
Компания мужчин, расположившихся в затхлом кабинете, обернулась при появлении Остина с выражением облегчения и сомнения. Удобное кресло у камина было отдано мистеру Сотби, который обернулся на звук открываемой двери и ждал, когда раздастся голос, чтобы узнать новоприбывшего. Харли облокотился на каминную полку рядом с отцом, а Адриан с решительным видом стал посреди комнаты, набросив на истерзанную спинудорочку. Когда Остин вошел, он повернулся, чтобы продемонстрировать предмет разговора.
Джеффри и Гарри Эверсли сидели на древней скамье, прикованные к шерифу Флетчеру за руки. Шериф выглядел озабоченным и не в своей тарелке, поэтому встретил Остина со смесью опаски и облегчения. Ему оставалось только выполнить распоряжения графа.
– Как она? – спросил Адриан раньше всех. – Если вы слышали толпу на кухне, то должны знать, – коротко ответил Остин, и его взгляд упал на людей на скамье. – Но я не скажу спасибо тому, кто ее туда послал. Я думаю, за это его повесят.
Эверсли холодно встретил взгляд Остина, а Джеффри встрепенулся, побледнел и, казалось, готов был убежать. Однако крепкая фигура шерифа пресекала любую попытку к бегству.
– Вот преступники, Хитмонт. Видит Бог, как я хотел бы лицезреть, как их повесят, – энергично проговорил старик у камина.
Остин взглянул на тщедушного старика, который когда-то был его тестем. Его мощная фигура ссохлась, и он стал похож на собственную тень, но старый Сотби говорил с той же энергией, которая когда-то отличала его. Он подчеркивал каждое свое слово отрывистыми ударами по полу той самой тростью, что свалила Эверсли. – Я рад видеть вас снова, сэр, хотя и сожалею, что при таких обстоятельствах. Вы хотите предъявить этим людям формальное обвинение?
Сотби обернулся в сторону скамьи. – Щенка я не знаю. Тебе нужен Эверсли. Это он убил Луизу. Не сомневаюсь, что он пытался проделать то же самое с твоей новой женой.
– Не будьте смешным, – сказал Гарри. – Я никогда не встречал эту леди, почему мне желать ее смерти? Или Луизы? Почему вы продолжаете защищать этого выродка? Он же настоящий Синяя Борода.
Остин схватил Адриана за плечо, прежде чем тот бросился на нахального сквайра с кулаками.
– Он не стоит того. Его судьбу решит судья, если кто-нибудь предоставит доказательства. – Он обернулся к Сотби. – Сэр, Эверсли не мог убить Луизу. Я это знаю точно. Вы уверены в остальных обвинениях?
– Не говорите мне, что он делал или чего не делал, – раздраженно ответил старик. – Вы заплатили за: свою небрежность, но этот бандит оставался безнаказанным, потому что я не знал его имени. Когда я последний раз его слышал, у него еще ломался голос, но я узнал его. Я запретил Луизе видеть этого мерзавца, когда она думала, что он оплатит ей дорогу ко двору. Я выдал ее за вас, надеясь, что положу этому конец. Но нет, вы уплыли разбойничать на море, вместо того чтобы увезти ее отсюда. Когда вы уехали, я слышал их голоса в саду. Слуги поморгали ей, будь прокляты их черные сердца! Они думали, что я ничего не узнаю, раз уж я стар и слеп, но я их слышал. Вначале они смеялись, как молодые влюбленные. А затем они дрались, когда Луиза научилась сопротивляться. У этой девчонки язык был как бритва.
Остин неловко заерзал, не желая слушать дальше, но не мог оборвать человека, которого уважал. Он вытащил из-за стола бутылку бренди и налил себе, кивком показав остальным, что* бы они сами себя обслужили.
Единственным, кто посмел остановить отца, был Харли.
– Отец, прошлого не вернуть, Луиза умерла. Не нужно вспоминать все, в чем она была виновата.
Он встал за спиной отца, не зная, как разрядить напряжение, повисшее в комнате.
– Я хочу, чтобы вы поняли, что я не выживший из ума старик. Я знал свою дочь, я знал ее слабости. Она была хорошей девочкой, может быть, слишком своенравной и слишком высоко метила, но все равно хорошей девочкой. Но кто-то сбил ее с толку, и я говорю вам, что этот человек здесь. Не могу сказать, сколько это тянулось, началось ли это до или после замужества; но вот человек, который ее убил.
– Нельзя повесить человека за прелюбодеяние, – вмешался шериф. – Нет доказательств, что он ее убил. – Он посмотрел на Остина, словно хотел сказать, что это могло быть достаточным основанием для мужа.
Узнав имя человека, наставлявшего ему рога, Остин не испытав никаких чувств. Он так долго и так много терзался подозрениями, что мог ответить на вопрос Сотби, когда началась эта связь. В его постель Луиза попала уже не девушкой, но это не имело значения тогда и еще меньше сейчас. Все, что беспокоило его – этот ли человек поджег его конюшни и чуть не погубил при этом Обри. Чтобы узнать это, он готов был отдать все свои владения.
121 
