Особенно,... 
225 
Красная Девушка вела его по внешнему коридору, пока они не уперлись в дверную панель без петель и без ручки.
— Вот дверь. Идите туда.
— А вы не пойдете?
— Если вы собираетесь говорить о политике, я лучше подожду снаружи.
Нажав на гладкую поверхность, Ланарк заметил на ней большие буквы:
ЭПИЛОГ
Текст на верхних колонтитулах ЭПИЛОГА
Немощный король
Встречается с критиком
Странной девушке недоплачивают
И очень интересный ответ
Грант на прекрасные чувства
Проклятый фокусник приступает к нравоучениям
Фокусник демонстрирует эрудиции
Бесконечно
Наш перечень начинается
С трех никому не нужных слов
Пока фокусник
Демонстрирует эрудицию
Критик отбивается
Бесконечно
Фокусник придумывает
Как сделать нас всех счастливыми
Фокусник вспоминает
Смотрит в лицо фактам, зевает, сожалеет
Гротескная белиберда
И тонкие чувства
Счастливые развязки
Фокусник планирует убить всех
Обещая катастрофу
Проявляет странное невежество
Фокусник прячется
Но последнее слово остается за критиком
Ланарк вошел в комнату, по архитектуре не имевшую ничего общего со зданием, которое он только что покинул. По ту сторону дверь была рельефная и с ручкой, потолок обрамлял тонкой работы карниз с акантовым узором, имелось высокое окно-фонарь, где виднелись верхушка каштана и старый каменный дом напротив. Остаток помещения заслоняли мольберты с большими картинами, его изображавшими. В комнате, более яркой и чистой, чем реальная, каждый раз находилась высокая красивая девушка с длинными светлыми волосами; она полулежала, иногда обнаженная, иногда одетая. Та же самая девушка, правда не столь умиротворенная и аккуратная, как на портретах, стояла сейчас у двери в плотном переднике, заляпанном краской. Крохотной кисточкой она пририсовывала листики к дереву, видневшемуся за окном, но при виде Ланарка остановилась и, указав за картину, проговорила:
— Он там.
— Да-да, сюда, пожалуйста, — пригласил чей-то голос.
Ланарк зашел за мольберт и обнаружил плотного мужчину, который, опираясь на подушки, полулежал в низкой кровати. Лицо, вокруг которого топорщились завитки нечесаных волос, отличалось скульптурным благородством черт, но впечатление портил отпечаток боязливости и даже трусости. На довольно замызганную пижамную куртку был накинут вязаный жакет, ничуть не чище; на одеяле, прикрывавшем колени, громоздились книги и бумаги; в руке незнакомец держал ручку. Потихоньку смерив Ланарка взглядом, он указал ручкой на стул:
— Садитесь, прошу вас.
— Вы здешний король?
— Король Прована — да. И Унтанка тоже. А также анфилады, именуемой институтом и советом.
— Тогда, вероятно, вы сумеете мне помочь. Я здесь…
— Да, я знаю в общих чертах, чего вы хотите, и желал бы помочь. Я бы даже предложил вам выпить, но в этой книге слишком много отравы.
— В книге?
— В этом мире, я имел в виду. Видите ли, я король, но не правитель. Я спроектировал ландшафты, населил их людьми, все еще тружусь над отдельными чудесами, но правят личности вроде Монбоддо или Сладдена.
— Почему?
Король с улыбкой прикрыл глаза:
— Затем я вас и вызвал, чтобы вы задали этот вопрос.
— Вы на него ответите?
— Не сейчас.
Ланарка переполнила злость. Он встал.
— Тогда этот разговор — пустая трата времени.
— Трата времени! — Король открыл глаза. — Вы явно не понимаете, кто я. Я назвал себя королем, но это титул чисто символический, на самом деле моя роль куда важнее. Прочтите это и поймете. Критики обвинят меня в потакании себе — пусть их {1} .
Небрежным жестом он протянул Ланарку лежавшие на кровати листы. Их покрывали детские каракули, многие слова были вычеркнуты или, наоборот, вставлены, на что указывали стрелки. Большую часть текста составляли как будто диалоги, но внимание Ланарка привлекла фраза, написанная курсивом: Большую часть текста составляли как будто диалоги, но внимание Ланарка привлекла фраза, написанная курсивом: Отдавая листы назад, Ланарк спросил:
— И о чем это говорит?
— Я твой автор.
Ланарк уставился на него. Автор сказал:
225 
