Последние отзывы

  83  

Царь. «Сын Давида, сын Давида, сын Давида».

В комнату вернулись женщины. И неизвестно откуда появились мои старшие братья.

Тетя Саломея собрала еду и хлеб, что оставались после ужина.

Старая Сарра вновь заняла свое место на скамье.

— Молитесь, чтобы это дитя проспало до утра, — пробормотала Старая Сарра.

— Не тревожься, — сказала тетя Саломея. — Рива даже когда спит, одним глазком все равно приглядывает за ними.

— Истинное благословение эта девушка, — заметила моя мама.

— Бедной Брурии уже не было бы с нами, если бы не эта девушка. Она заботится о Брурии, как будто та — ребенок. Бедная Брурия…

— Бедная Брурия…

И так далее.

Вскоре мама велела мне ложиться спать.

На следующий день мой брат Иаков избегал смотреть на меня. Ничего удивительного. Он и так почти никогда не смотрел в мою сторону. Дни шли, а он так и не взглянул на меня.

Зимние месяцы несли с собой холод.

Когда настало время праздновать Хануку, мы зажгли множество светильников в нашем доме. Если забраться на крышу, то было видно, что по всей деревне горят большие костры и в других деревнях тоже. А на улицах мужчины плясали с факелами в руках, как пляшут в Иерусалиме.

Наутро восьмого дня, когда праздник заканчивался, меня разбудили громкие крики, доносившиеся с улицы. Тут же все, кто был в комнате, проснулись и выскочили из дома.

Я даже не успел спросить, что случилось, и бросился вслед за всеми.

С неба лился ровный серый свет раннего зимнего утра. И Господь послал нам снег!

Весь Назарет был красиво укрыт снегом. И в воздухе парили крупные хлопья, и дети ловили их, как будто это листья падали с дерева, но снежинки таяли, лишь коснувшись ладони.

Иосиф смотрел на меня с загадочной улыбкой. Вместе со всеми мы вышли под безмолвный снегопад.

— Ты молился о снеге? — спросил он. — Что ж, вот тебе снег.

— Нет! — воскликнул я. — Я не делал этого. — Или?..

— Будь осторожен с тем, о чем ты молишься! — шепнул он мне. — Понимаешь?

Его улыбка стала шире, и он вывел меня со двора, чтобы я тоже прикоснулся к снегу. Его смех и радость прогнали мой испуг.

Но тут я заметил, что Иаков, стоявший в стороне от всех, под крышей, которая нависала над двором, смотрит на меня. Когда Иосиф отошел, Иаков подкрался ко мне и шепнул:

— Может, помолишься о том, чтобы с Небес посыпалось золото?

Мое лицо вспыхнуло жарким огнем.

Но Иаков уже был с другими мальчиками. И мы почти никогда, никогда не оставались с ним наедине.

Позже в тот день — на рассвете закончился восьмой день Хануки — я ушел в свою любимую рощу, единственное место во всем свете, где я мог побыть один. Снег лежал толстым слоем. На ногах у меня была намотана шерстяная ткань, а сверху надеты сандалии, но, пока я добрался до рощи, ткань промокла и я замерз. Остаться в роще надолго я не мог, но все же я постоял под деревьями, думая и разглядывая чудесный снег, спрятавший поля и одновременно украсивший их — как прячут и украшают женщину красивые одежды.

Каким свежим, каким чистым он казался!

Я стал молиться. Отец Небесный, скажи мне, что ты хочешь от меня. Скажи мне, что все это значит. «У всего есть своя история». А здесь какая история?

Я закрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что небо подарило нам еще больше снега, и он стал завесой для Назарета. Я смотрел, и на моих глазах деревня медленно исчезала, но я знал, что она оставалась на месте.

— Отец Небесный, я не буду молиться о снеге, Отец Небесный, я не буду молиться о том, что не в Твоей воле. Отец Небесный, я не буду молиться, чтобы кто-то умер или жил, о нет, никогда, никогда не буду молиться, чтобы кто-то умер, и никогда, никогда, никогда я не попытаюсь призвать дождь или остановить дождь или призвать снег, никогда, пока не пойму, что это значит, все это…

И тут моя молитва превратилась в поток воспоминаний, и снежинки легли на мои ресницы, пока я смотрел вверх на деревья. Снег тихо падал мне на лицо, словно целовал меня.

Я спрятан в снегу, я спрятан и в безопасности, спрятан даже от себя самого.

Вдалеке кто-то звал меня.

Я очнулся от своей молитвы, очнулся от неподвижности, от мягкости снега, и побежал вниз по склону, и отзывался, и торопился к теплому огню и к семье, собравшейся вокруг него.

22

Мой первый год в Земле обетованной закончился тем же, чем и начался: празднованием еврейского Нового года.

  83