Особенно,... 
66 
Волей-неволей я тоже прибилась к ним. Скоро я поняла, что мужчина, бросившийся на меня в «Селфридже», – скорее исключение, а не правило. Впрочем, ничего необычного в нем тоже не было. Когда невидимые мужчины стареют, они становятся все более одинокими и превращаются в изгоев среди изгоев: общество бывших товарищей отвергает пожилых одиночек, не желая больше знать, чем и как они живут, и тем более заботиться о них. Многие из этих людей серьезно нуждаются в медицинской помощи. Время от времени мне приходилось слышать о смерти того или иного невидимого. Тело чаще всего находят в магазине или в вестибюле общественного здания, иногда просто на скамейке у Темзы.
Властям трудно установить, что за человек отправился в мир иной, но невидимым это всегда известно.
Большинство невидимых, будь то женщины или мужчины – а их примерно поровну, – еще молоды или, по крайней мере, не стары. Как правило, еще детьми или подростками эти люди оказываются в изоляции; позднее, бежав из родительского дома, они тянутся в Лондон или другой большой город и застревают там навсегда. Мне не встречалось ни одного дожившего хотя бы до сорока, и не очень-то хотелось задумываться о том, почему они умирают так рано.
В целом невидимые – это масса параноиков, уверивших себя в том, что они отвергнуты обществом, презираемы и запуганы и что само общество вынуждает их к преступному образу жизни. Они чураются нормальных людей, но при этом глубоко им завидуют. Зачастую они боятся даже друг друга, но, собираясь вместе, не могут не хвастать, нелепо преувеличивая свои недавние подвиги. Есть, правда, среди них и параноики другого рода, склонные впадать в противоположную крайность. Эти заявляют о своем врожденном превосходстве, о силе и власти, которые дает им невидимость, о проистекающей из нее полной свободе. Почти все невидимые, которых я знала, – ипохондрики, и не случайно. Они одержимы заботой о своем здоровье, ибо медицинская помощь им недоступна и в случае недуга можно рассчитывать только на крепость собственного организма. Многие страдают венерическими и другими инфекционными заболеваниями. У всех поголовно – плохие зубы. Жизнь их по большей части коротка. Среди них немало алкоголиков или идущих по этой дорожке. Некоторые принимают наркотики, но особо остро проблема наркомании не стоит, зелье в их среду регулярно не поставляется. Практически все они – без работы и постоянного места жительства.
При желании они могли бы прекрасно одеваться – украсть одежду ничего не стоит, – но в подавляющем большинстве они лишены привычки следить за собой. Они таскают на себе одну и ту же вещь, пока не порвут до дыр и не провоняют окончательно, и только тогда озаботятся чем-то новым. Многие волокут за собой повсюду громадные чемоданы, а то и сундуки, набитые пожитками. Но больше всего их заботит собственное здоровье, эту тему они способны обсуждать без конца. Они всегда имеют при себе кучу всевозможных лекарств, регулярно посещают аптеки, крадут там все, что попадается под руку, и не упускают случая пополнить свои запасы.
Подобно другим группам неудачников, невидимые имеют собственный жаргон. Все они знают об ауре и называют ее «облаком». Есть среди них «шлепанцы» – это те, которые спят в универмагах или других больших магазинах; последние зовутся «базами». Любителей ночевать в чужих домах величают «надомниками». Любые краденые продукты называют «заправкой». О деньгах, которыми они никогда не пользуются, презрительно говорят «звон». Любого невидимого мужчину постарше другие мужчины обзывают «мешочником», а женщины зовут «Гарри». Обычные люди именуются «нормалами» или «плотными», и обитают они в «жестком» мире. Себя невидимые зовут «гламами». Разумеется, они предпочитают считать себя обладателями особых чар, гламура, хотя, по сути дела, все это – чистой воды бравада, параноидальная самозащита.
5
Я никогда не была одной из них. Я и сама это понимала, и они также. С их точки зрения, я была только наполовину гламом, поскольку могла входить в их мир и покидать его по своей воле. Я никогда не пользовалась их доверием, меня не держали за свою: выдавала чистая, хоть и не всегда новая одежда, спокойное отношение к болезням, неиспорченные, всегда вычищенные зубы. Я была закреплена в жестком мире: постоянное жилье, учеба в колледже, визиты к врачу и дантисту, поездки к родителям на Рождество и Пасху. Я постоянно ускользала в мир «плотных».
66 
