10 
В решающую стадию война перешла к самому концу 1930-х. Тогда крупнейший профсоюз музыкантов ASCAP объявил забастовку длиною не хухры-мухры, а ровно в год. На этот срок всем радиостанциям США было запрещено транслировать музыку, права на которую принадлежали профсоюзу. А это была почти вся тогдашняя музыка. И что оставалось делать радиостанциям? Те, кто не хотел закрываться, были вынуждены переходить на джаз.
Нюанс состоял в том, что к неграм все эти профсоюзные штучки никакого отношения не имели. Белые исполнители чувствовали себя вполне в силах качать права и чего-то требовать. А вот негры часто играли свою музыку просто за миску супа. Собственного профсоюза они, разумеется, не имели и чтобы не помереть с голода, хватались за все. Нужно за двадцать баксов продать запись на радио? Не вопрос! Двадцать баксов тоже бабки!
В общем, на весь период забастовки радио стало транслировать исключительно джаз. Белые музыканты остались играть в залах. Там они получали свои пусть небольшие, но твердые гонорары. А джазмены не получали ничего, зато на протяжении года по радио звучали только они. И это принесло им победу.
До этого джаз был в общем-то клубной музыкой. Широкая аудитория очень слабо представляла, что это такое. Зато теперь долгих двенадцать месяцев подряд слушатели могли привыкать к джазу и стараться его полюбить. Потому что иного выхода у них все равно не было. Именно так джаз покорил мир. За это время станции наладили контакты с цветными исполнителями, а журналисты даже выучили, как некоторых из них зовут. С 1942 года в журнале Billboard (главном печатном органе музыкальной индустрии) появился так называемый «хит-парад Гарлема», в который попадали только шлягеры цветных исполнителей. В общем, когда забастовка ASCAP кончилась, иметь дело с профсоюзом станции уже не желали.
Прежде продюсеры видели свою задачу в том, чтобы угадывать, что именно хочет публика, и первыми предложить ей желанное блюдо. И только тут до всех дошло: на самом деле публика не хочет ничего. Ее желания нужно не угадывать, а создавать. Звезды не вспыхивают сами, они ждут, пока их ктонибудь зажжет.
Именно в эпоху джаза и радио продюсеры впервые обкатали модель, которой дальше будут следовать неукоснительно. Именно в тот раз они впервые сами, без посторонней помощи, создали и втерли миллионам покупателей музыкальное направление, на котором дальше можно было стричь бабки в неограниченном количестве.
Глава II: Клуб Small Paradise /Гарлем, Нью-Йорк/
Последнее время его часто видели в этом заведении. Голова опущена на сложенные руки, взгляд давно погас. Редко кто узнавал в этом опустившемся типе вчерашнюю легенду. Между тем этот парень действительно был легендой. Самой что ни на есть настоящей.
1.
О карьере радиодиджея Алан Фрид мечтал еще с довоенных времен. Ему хотелось ставить в эфир модные пластинки и получать за это большие бабки. Он получил хорошее музыкальное образование и считал, что знает в музыке толк. Однако время шло, а хоть как-то проявить себя у Фрида так и не получалось. Чем дальше, тем отчетливее Алан понимал: если кого-то из американских радиодиджеев и можно назвать конченым лузером, так это его. Отработав на радио больше пятнадцати лет, к началу 1950-х он по-прежнему всего лишь гонял унылую классику на богом забытой станции. В неделю ему платили сорок три доллара, — вовсе не бешеные деньги. Два раза Алан просил у начальства прибавки к жалованию, и оба раза ему было отказано.
К тому времени за плечами у Фрида была счастливая свадьба и рождение дочери. А потом развод и алименты. Задыхаясь от тоски и безденежья, он попробовал работать сразу на двух станциях одновременно. На одной вел утренние эфиры, а на второй — вечерние. Кончилось тем, что выгнали его с обеих. Алан стал пить. Так прошло еще два года. Хуже, чем сейчас быть уже не могло, и Фрид всерьез задумался о том, что, черт возьми, дальше.
Если быть честным, то музыкальные вкусы самого Фрида были довольно консервативны. Больше всего ему нравились композиторы Вагнер и Чайковский. Однако, день за днем принимая у себя на станции заявки от слушателей, он видел: вся эта классика давно уже на фиг никому не нужна. Молодые американцы желали слушать негров. Неприличную, пропитанную эротикой и запретными желаниями расовую музыку, для которой в то время даже еще не было придумано названия.
И вот тут необходимо небольшое пояснение. У нас в стране национальный вопрос встал ребром только в последние годы. До этого ни в царской России, ни тем более в СССР о национальной дискриминации никто и слыхом не слыхивал. И тебе, дорогой читатель, будет, наверное, сложно представить, как же все это выглядело в тогдашней Америке.
10 
