Особенно,... 
90 
Евреев нет, они нам только снятся, обязательно сказал бы Александр Блок, прочти он книгу Мити. К тому же – снятся наяву, добавлю я. Притом – весьма тревожа население планеты.
А еще меня ужасно рассмешила некая вторичность точки зрения Хмельницкого. Поскольку до него за много лет изящно выразил свою такую же уверенность в отсутствии еврейского народа некий незаурядный мыслитель (а впоследствии – и корифей всех мыслимых наук) Иосиф Сталин. За год до Первой мировой он сотворил в легально издававшемся журнале специальную статью о правильном марксистском отношении к национальному вопросу (нужные материалы с иностранных языков ему перевели осведомленные соратники). И в этом выдающемся труде (впоследствии он даже книгой стал) категорически наш будущий товарищ Сталин отказал в существовании как раз еврейскому народу, и как раз по тем же причинам: нету общей почвы, языка, культуры и еще чего-то важного. Это не нация, а – «нечто мистическое, неуловимое и загробное», написал чудесный грузин. То есть у Мити были очень авторитетные предшественники.
Мне только кажется, что если отойти от жесткой строгости научного ограничения (почва, язык, культура), то поблизости окажутся не менее понятные и внятные черты, рисующие облик каждого народа. И хотя легко их отнести к культуре, но они скорее к психологии относятся, а потому – распахнуты любому брошенному взгляду. Поскольку ведь народ – это большая совокупная копилка мифов и мечтаний, предрассудков и обычаев, традиций и привычек, отношений к миру и себе. А с этой точки зрения евреи множество веков и в каждом месте пребывания легко и сразу отличимы – даже если им того не очень хочется.
Но стоило мне только заикнуться знатокам, что я имею тоже некую гипотезу на тему, об которую оббились уже многие умы, как тут же получил я два разумнейших совета. Первый – не совать свой нос, куда непосвященным входа нет, ибо потом стыда не оберешься, а второй – хоть мельком заглянуть в отменную, недавно вышедшую книгу «Воплощенный миф», написанную очень грамотным ученым.
Советом первым я привычно пренебрег, но книгу я немедленно купил. А написал ее – доселе неизвестный мне Александр Милитарев, ученый-лингвист, а главное, что поразило меня сразу, – ректор Еврейского университета в Москве. То есть по должности он был главнее Мики Членова, такое я не мог себе даже представить.
И книга эта сразу мне понравилась. Уже в начале автор с некоей застенчивостью упреждал коллег по науке, что написанное им – это не более чем эссе. То есть жанр (пояснял он со стеснительным достоинством), которому естественно присущи (и простительны) такие слабости, как беглость изложения, неполнота аргументов, упрощенное рассмотрение сложнейших проблем, устаревшие представления из вульгарной популярной литературы и даже фактические ошибки. Боже мой, подумал я, какое счастье – это перечислены черты всего того, что я пишу уже давным-давно, не зная, что пишу эссе.
О, как питательна мне оказалась эта книга! И я читал ее как детектив: я наблюдал, как изощренное научное мышление охотится за истиной, которая Давно уже сама явилась моему бессовестно гулящему воображению (об этом позже).
Новые идеи, внесенные еврейской Библией в мировоззрение, автор книги перечислил замечательно подробно. И то, что человек впервые обозначен был венцом творения. И то, что человек был удостоен чести дать имена остальным живым тварям (в мифах других народов это делали лишь боги). И то, что человек – раб Божий, но и только – Божий. И единство человеческого рода. И необходимость милосердия. (Которое в то время означало то же, что сейчас: жалость, сострадание, широту взгляда, доброту и сочувствие.) И познание как обязательная жизненная необходимость, в нас заложенная Богом. И личная (а не коллективная) ответственность перед единым Богом, и свобода выбора, дарованная человеку, и идея исторического прогресса, то есть движение во времени – источником имеют ту же Книгу. Словом, та цивилизация, в которой мы живем, основана на той модели мира, которая была предложена библейским текстом. Потому что и раввин из Назарета, сотворивший христианство как единую (и всем доступную, что очень важно) нравственную проповедь, на Библию всецело опирался.
Мне доводилось это все читать и много ранее. Ну, например, у Ницше, поносившего евреев именно за то, что именно они преступно навязали миру те понятия морали, справедливости и добродетели, которые душе арийской – мерзки и противны. А они своими поисками человечности начисто забили дивную и дикую античность. И еще я вспомнил одного авторитетного мыслителя двадцатого века, он на то же самое угрюмо сетовал: «Совесть – это изобретение евреев» (Адольф Гитлер).
90 
