Особенно,... 
120 
Не с неба же он свалился?!
Парень был калекой: ниже локтя руки его начинали лосниться серой блестящей чешуей, заканчиваясь косо срезанными культяпками.
Культяпки неприятно шевелились, словно жили своей, отдельной от парня жизнью.
— Эй, шел бы ты отсюда! — даже пилоту-флегматику стало не по себе.
Его напарник судорожно лапал кобуру, матерясь вполголоса: пружинный зажим вдруг вздумал упрямиться.
Парень подошел, остановился в двух шагах и принялся равнодушно рассматривать пилотов, как экспонаты в музее восковых фигур мадам Тюссо.
В глазах гостя мертво плескались холодные океанские волны.
— Тебе сказали — убирайся! — голос пилота мимо воли дал трещину.
Его напарник все никак не мог справиться с кобурой.
— Я опоздал. Почти, — без всякого выражения сообщил парень с легким акцентом. — Жаль. Осталось закончить.
Выстрелить не успел ни один… а вокруг уже смыкался душный аквариум Выворотки, где снулыми рыбами в июньской духоте и тополином пуху, в мартовской оттепели и ноябрьсмрй слякоти, в нелепом времени вечно високосного года плавали бывшие люди, сгустки оборванных стремлений, беззвучные обитатели той стороны, и дела им не было до двух исходящих криком тел… новеньких.
V. AGNUS DEI
Вертолет действительно оказался на месте — тупорылый, темный, отдаленно похожий на стрекозу-мутанта. Дверца открыта, рядом, на земле, — брошенный пистолет.
От второй стрекозы остались только черные клочья посреди маленького пылающего озера. Горящий бензин плеснул на невысокий кирпичный забор, выжег остатки снега. Веселые язычки уже лизали доски разрушенного сарая.
Вот, значит, что это было за «ба-бах!».
Я оглянулась. Пустырь, чуть дальше — зияющие мертвыми глазницами окон старые пятиэтажки. Кирпичный забор, в нем, в закутке между кочегаркой и гаражом, — проход, проломленный обитателями еще в незапамятные времена. За проломом — знакомый двор. А вот и подъезд — тоже знакомый. Только прежде я заходила в него с улицы.
— Г-гляди! — Игорь кивнул на что-то, лежавшее в луже бензина.
Я посмотрела — и почувствовала, как тошнота подступает к горлу. Странно, я еще могла испытывать какие-то чувства.
…Рука. Человеческая рука, отрезанная… отпиленная… Нет, отгрызенная! Следы клыков… Клыков?! Не бывает таких клыков! Акулы в бензине не плавают!
— Господи…
Я прикрыла глаза. Почему сразу подумалось об акулах?!
«Это вы убили его, мистер Мак-Эванс!» «Не мели ерунды, девка! Твоего Пола сожрала его любимая тварюка!..»
Холодные, неживые глаза Пол-у-Бога.
Взгляд-цунами…
— Там д-дальше — еще. Не смотри, н-не надо.
Рукоять браунинга стала потной. Вот тебе и «литератор»!
— Я п-первый. Ты — за мной. Ч-черт, неужели в-все накрылись?
Я взглянула с недоумением, и Маг поспешил пояснить:
— Мы выслали г-группу. С однозначным приказом: ликвидировать т-только в случае полной невозможности вывоза. Я д-думал, пятерых хватит… трех «чистильщиков» и д-двух местных… внедренных, как и ты.
Как и я.
Выходит, не хватило.
***
Возле подъезда, на грязном асфальте двора — женщина. Ратиновое пальто, вязаная шапочка.. Тело изломано, в последней судороге мучительно тянется вперед, к луже, отсвечивающей праздником заката. Не надо быть литератором, чтобы отчетливо представить: вот женщина впальто на одних руках ползет по замызганному кафелю подъезда, волоча за собой отнявшиеся ноги, мертвую, бессмысленную, ненужную тяжесть… здесь обошлось без акул — перелом позвоночника.
Эта — накрылась.
Как, наверное, накрылась бы и я, отдай мне Девятый приказ об участии Стрелы в ликвидации смешного алкаша Алика.
Впрочем, Стрела накрылась раньше.
Дверь подъезда — старая, давно не крашенная. Мокрый грязный снег хрипло взвизгивает под ногами.
Игорь молча подносит палец к губам. Его пистолет наготове, ждет верной собакой, способной рявкнуть в любую секунду по приказу хозяина. Прижимаюсь к шершавой влажной стене, прислушиваюсь.
В подъезде тихо. Могильный склеп, не подъезд.
Значит, и там — накрылись.
Дверь скрипит: мерзко, еле слышно. Маг сглатывает, левой рукой зачем-то проводит по волосам; ныряет в черную сырость.
Секунда.
Две.
— 3-заходи!
Под ногами кровь — как в тот день, когда шаман Ерпалыч тихим словом смирял кентов. Знакомый, отвратительный запах…
Испуганно щелкает выключатель. Равнодушие желтого света, исходящего от лампочки под потолком…
120 
