35 
Красота Анны не потускнела даже перед роскошью придворных туалетов и блеском самоцветов и бриллиантов. Она стала настоящей сенсацией. Всем не терпелось узнать, кто она такая, откуда взялась и почему до сих пор скрывалась от света. Кое-кто из самых надменных юных аристократов вполне искренне принял ее за принцессу крови. Все были потрясены ее изысканными, воистину королевскими манерами и речью. Но прежде всего Анна сочла своим долгом поблагодарить государыню за оказанную ей честь и этот великолепный наряд.
– Вам придется оставить себе это платье, милая. Никому из нас не удастся носить его с таким изяществом! – И Анна увидела, что царица говорит с ней от чистого сердца, и в который раз была тронута ее благородством и щедростью.
Обед на четыреста персон накрыли в Серебряном зале. После обеда мужчины ненадолго удалились в знаменитую Янтарную комнату, и вскоре все общество пригласили проследовать в Большую галерею, где и начались танцы. Бал удался на славу. И Анна впервые со времени болезни почувствовала настоящий прилив сил.
Еще бы – одно присутствие здесь можно было почитать за счастье! Да, эту ночь ей бы хотелось запомнить на всю оставшуюся жизнь – до самой последней мелочи.
Когда Николай повел ее в вальсе, ее сердечко невольно затрепетало, но девушка упорно гнала от себя мысли о том, что было сказано две недели назад. Эту главу из их жизни следовало считать прочтенной, и они уже успели перевернуть страницу. И Анна твердила про себя и старалась поверить, что отныне их связывает дружба, простая дружба, и ничего больше. Только почему-то глаза кавалера, легко скользившего с ней в вихре вальса, повествовали о совершенно иных чувствах. Он явно был несказанно горд танцевать вместе с ней, и его ласковая рука, привлекавшая партнершу ровно настолько, насколько требовалось в вальсе, без слов говорила ей все, о чем молчал Николай.
Даже император, следя за прекрасной парой, не удержался от замечаний.
– Кажется, наша милая плясунья совсем околдовала Николая, – шепнул он на ухо жене.
Впрочем, в его тоне не было и намека на осуждение или язвительность.
– По-моему, это не так, дорогой, – возразила императрица. Уж она-то видела их гораздо чаще и не замечала в поведении этой пары ничего, кроме дружеских уз.
– Какая жалость, что он женился на своей жуткой англичанке, – промолвил царь, а царица лишь улыбнулась в ответ. Она тоже недолюбливала эту чересчур чопорную даму.
– Я уверена, что он беспокоится исключительно о здоровье Анны, но не более, – твердо заявила императрица, проявляя поразительную наивность.
– А она просто неотразима в этом платье. Наверняка это из твоего гардероба?
Хозяйка бала нарядилась в этот вечер в чудесное платье из алого бархата, и тяжелое ожерелье из огромных рубинов – фамильная драгоценность дома Романовых – было очень ей к лицу. Императрица была чрезвычайно красивой женщиной, и Николай Второй обожал свою супругу. Оба были счастливы оттого, что ему удалось вырваться домой и хоть на несколько кратких часов можно будет позабыть о горе и тяготах войны.
– Вообще-то его шили для Ольги, но на Анне оно смотрится гораздо лучше. Я позволила ей его оставить.
– У нее прекрасная фигура. – Тут он с улыбкой посмотрел на жену, мигом позабыв о гостях. – Но не лучше, чем у тебя, дорогая. А матушкины рубины смотрятся на тебе просто великолепно.
– Благодарю, – довольно улыбнулась императрица, и рука об руку они двинулись по залу, приветствуя гостей.
Бал прошел с большим успехом. И Николай танцевал с Анной всю ночь напролет. Трудно было поверить в то, что совсем недавно эта девушка была на волосок от смерти – во всяком случае, сама Анна и думать забыла о недавней болезни. Только далеко за полночь заботливому доктору удалось уговорить ее присесть и передохнуть, пока она не дотанцевалась до полного изнеможения. Возбуждение и восторг были столь велики, что Анна не желала терять ни одной драгоценной минуты этой чудесной ночи.
Николай принес своей даме бокал шампанского и подал с восхищенной улыбкой. Синие глаза юной балерины лучились счастьем, а нежная грудь так и притягивала взор. Доктор с трудом отвел глаза. Однако стоило снова посмотреть на Анну, как он опять оказался под властью чар и послушно повел ее танцевать – еще более прекрасную и счастливую, чем прежде.
– Как страж твоего здоровья я оказался ни на что не годен! – признался Николай, кружа Анну в очередном вальсе. Ему уже казалось, что они танцуют вот так целую жизнь. Невольно припомнилось то, что с Мери ему довелось танцевать один-единственный раз – в день свадьбы. – Мне давно следовало настоять на своем и отправить тебя домой, отдыхать, но нет сил с тобой спорить. Как бы тебе не пожалеть завтра о такой бесшабашности!
35 
