19 
– Вы оставляете меня на милость Бохана, и это уязвляет вашу совесть? – подсказала она.
Он усмехнулся, сбитый с толку ее вопросом:
– Стало быть, вы все еще верите, что у меня есть совесть? Должен признаться, я удивлен. Нет, леди, оставлять вас на милость Бохана не входит в мои намерения.
– Что же тогда? Если вы уезжаете сегодня, других объяснений быть не может.
Рейф пододвинулся к ней, так что тепло могучего тела обдало Адель приятной волной, заставив с особенной остротой ощутить его близость. Он не отрываясь смотрел на нее, и она вдруг заметила в его глазах сочувствие. А может быть, это была жалость? Она еще слишком плохо его знала, чтобы дать верный ответ, однако сердце в ее груди невольно встрепенулось.
– Леди Адель, в письме, полученном вами от короля, упоминалось что-нибудь о его опеке над вами?
Она помнила содержание письма, но так и не поняла до конца его смысл.
– Да… и что из того?
Де Монфор вздохнул и принялся шаркать сапогом по гравию, пытаясь подобрать подходящие слова для ответа.
– Леди Адель, король Иоанн устроил ваш брак. Я здесь для того, чтобы препроводить вас к вашему будущему супругу. Мы уезжаем сегодня же.
С губ Адель сорвался сдавленный крик. У нее возникло ощущение, словно кто-то вдруг выбил почву у нее из-под ног.
– Что такое?
– Мне очень жаль, но у меня нет выбора. Конечно, мне не следовало откладывать этот разговор до самого последнего момента, но я просто не знал, как вам об этом сказать.
– Я никуда не поеду! И я не собираюсь выходить замуж – тем более за человека, которого выбрал для меня король. Кто он, собственно, такой?
– Хью д’Авранш.
– Как вы сказали?
– Д’Авранш. Он недавно унаследовал замок своего дяди недалеко от Ботри. Теперь он один из фаворитов короля… о, леди, прошу вас!
Вскочив на ноги, Адель смерила его гневным взглядом; руки ее под складками плаща сжались в кулаки.
– Не поеду! Вы поняли меня? Вы не имеете никакого права заставлять меня выходить замуж против моей воли. Разве мало того, что нам навязали Бохана, так теперь еще и это! Я вам не какая-нибудь рабыня, которой его светлость может распоряжаться, словно движимым имуществом, а женщина из благородной семьи. Это мой замок, и я отказываюсь выходить замуж иначе, как по собственному выбору.
– Король вправе поступать со своей подопечной так, как считает нужным. Вас предложили этому человеку в качестве награды за важную услугу – если угодно, приза.
– Я не намерена становиться трофеем ни для одного мужчины. Нет и еще раз нет! Так и передайте вашему королю.
– Ваши вещи уже упакованы в сундуки и погружены на повозки. – Де Монфор поднялся со скамьи и встал рядом с ней. Несмотря на то что его отделяли от Адель несколько футов, он буквально подавлял ее собою. Всемогущий сюзерен, отвратительное олицетворение королевской воли, который явился сюда для того, чтобы навеки лишить ее счастья…
– Я ненавижу короля!
– В чем вы не одиноки, леди; однако это не освобождает меня от обязанности исполнить свой долг до конца. Я уже извинился перед вами за то, что так долго откладывал этот разговор. По крайней мере теперь вам не придется терпеть присутствие Бохана…
Она бросила на него злобный взгляд:
– Тоже мне утешение! Без сомнения, тот, кого прочат мне в мужья, ничуть не менее омерзителен.
Де Монфор ничего не ответил и отвернулся, однако по его молчанию Адель поняла: ее догадка оказалась верной.
– А если я откажусь ехать с вами?
– Тогда вас свяжут и увезут в качестве пленницы… но вы все равно поедете! Пожалуйста, леди, не вынуждайте меня прибегать к крайним мерам. Вы должны понимать, что у меня нет выбора: я обязан подчиняться приказам короля.
– Вы возьмете меня в качестве пленницы? – Она даже ахнула от изумления.
– Да… если придется.
Адель с трудом верила своим ушам: как такое могло произойти всего лишь за короткую неделю? Прежняя радость исчезла из ее жизни безвозвратно, все вдруг изменилось, и теперь уже ничего нельзя было исправить.
– Ваши личные вещи уже собраны – их у вас не так уж и много. Вы можете взять с собой камеристок и пса. Никто не собирается бросать вас на произвол судьбы; я буду рядом, чтобы защищать вас, пока вы не доберетесь до нового дома.
– Я ненавижу и вас тоже, де Монфор, за ваше вероломство! – выпалила она. – Было время, когда я считала вас порядочным человеком, однако это оказалось ошибкой. Теперь-то я понимаю, почему вы повторяли при каждом удобном случае, что мне не придется долго терпеть Бохана. Вы знали все с самого начала, однако не сказали мне ни слова, чтобы не лишиться моей благосклонности.
19 
