Последние отзывы

  105  

Разговор мужчин тянулся без конца, и Адель в конце концов потеряла терпение. Беннет, говоривший в нос, имел неприятную привычку то и дело прочищать горло. Все это раздражало ее сверх меры. Когда она, извинившись, поднялась из-за стола, Рейф искоса взглянул в ее сторону, однако даже не спросил, куда она собралась.

Для Адель это послужило лишним доказательством его охлаждения. Вся в слезах, она едва сумела подняться по лестнице в свою комнату. Этим утром, когда стала ясна подлинная причина перемены Рейфа по отношению к ней, уютная, озаренная светом камина комнатка, которую она прежде находила такой прелестной, сделалась ей противна. Если бы он действительно любил ее, то никогда бы не отпустил так далеко от себя. Все эти красочные гобелены, зеленый бархатный балдахин и толстые пледы из овчины возле камина выглядели в ее глазах насмешкой, олицетворяя собой безопасную гавань, которой в действительности не существовало.

Адель натянула ботинки и схватила с кресла плащ. Она решила прогуляться в надежде, что холодный декабрьский ветер немного освежит ее голову; в последнее время она слишком редко прислушивалась к голосу рассудка в том, что касалось Рейфа де Монфора.

Девушка и на этот раз не стала брать с собой Вэла, хотя тот радостно подскочил к ней, едва увидев, что она надела плащ. Бедняжка! Ее отказ явился для него настоящим ударом: большая черная голова пса уныло поникла, и он поджал хвост.

– В другой раз, дорогой, – пообещала Адель, ласково потрепав Вэла по загривку, и вывела из конюшни Лунного Света. Юноша, седлавший коня, предупредил хозяйку о том, что скоро начнется снегопад, однако она в ответ высокомерно заявила, что ее это не пугает.

Адель проехала через два подъемных моста, прислушиваясь к стуку копыт о деревянные доски. Как только внутренний двор замка остался позади, она выбрала тропинку, сбегавшую вниз по холму к вересковой пустоши. Местность здесь поневоле располагала к уединению: пока Адель мчалась вперед навстречу яростному ветру, ей не встретилось ни одной живой души. Хмурые, холодные, неприветливые – такими представали перед ней тянувшиеся на многие мили холмистые равнины Фордема. Она знала, что если свернет на северо-восток, то вскоре окажется во владениях Юстаса де Вески, поэтому предпочла сменить направление – ее не слишком привлекала мысль о встрече с этим суровым дворянином из Нортумберленда. Где-то к югу от нее находились земли Джералда Монсореля, а еще дальше – Саммерхей и Хью д’Авранш. Впрочем, не исключено, что теперь Саммерхей принадлежал какому-нибудь другому любимчику короля Иоанна.

Ветер осушил ее слезы, размазывая их по холодным щекам. Здесь, за воротами замка, Адель чувствовала себя свободной как птица, однако очень скоро она убедилась, как мало приятного в такой свободе. Ей хотелось принадлежать Рейфу; теперь она могла себе в этом признаться, но было уже слишком поздно. Какая горькая ирония судьбы: после того как Адель привезла его сюда и даже подвергла опасности свою бессмертную душу, обратившись за советом к ведьме, ее лишила всего женщина, сердце которой было столь же черным, как и магия, которой она занималась, – женщина, которую Адель сама пригласила в замок. Увы, ей нечего было противопоставить чарам и любовным напиткам Сэди Галлет, способным опутать мужчину без его ведома.

Внезапно Адель, несшаяся галопом через открытое поле, услышала за спиной стук копыт. Обернувшись, она с ужасом увидела позади себя всадника верхом на огромном гнедом жеребце. Рейф! Он догонял ее!

Пришпорив Лунного Света, Адель, чтобы скрыться от него, свернула на узкую тропинку, которая вела вниз по крутому склону. Ей не хотелось сейчас говорить с Рейфом, поскольку она наверняка выкрикнула бы ему в лицо всю боль и досаду от его измены и не смогла бы сдержать слез.

Расстояние между ней и гнедым быстро сокращалось. Проклятие! Неужели у этого зверюги вместо копыт молнии? Бедный Лунный Свет во весь опор мчался вперед по окаймленной папоротником тропинке мимо булыжников и чахлых низкорослых деревьев, едва возвышавшихся над зарослями можжевельника.

– Черт побери, Адель, придержи коня, пока не сломала шею! – услышала она яростный крик Рейфа. Ветер уносил его слова вдаль, делая их едва различимыми.

Адель… Ее имя эхом донеслось до нее сквозь рев ветра, однако она осталась глухой к его предостережениям. За год, прошедший со времени их первой встречи, ей пришлось испытать столько горя, что больше терпеть она уже не могла, желая лишь поскорее уехать отсюда, уехать подальше от этого человека и от смятения, которое он вызвал в ее душе.

  105