14 
Лазовский протягивает крылатому обитателю сна руку, но в ответ получает один короткий взгляд чёрных глаз и громовое «кар-р»! Тяжело ударив крыльями, ворон устремляется ему прямо в лицо. Кожа ощущает поток воздуха, глаза в мельчайших подробностях успевают разглядеть мощный клюв, иссиня-чёрное оперение. Вскрикнув, Артём заваливается на спину, не в силах оторвать взгляда от приближающейся птицы… и просыпается!
Это утро не стало исключением, но Лазовскому было не до толкования снов. Имелись гораздо более важные проблемы. Только продрав глаза, он кинулся читать надписи на банке. Консервированная кукуруза! Мясу Артём обрадовался бы гораздо сильней, но и так неплохо. Подняв с пола нож, он дрожащими руками расковырял жесть и, загнув острые края, начал жадно глотать сладкую жижу. Как вкусно!
Утерев рот, Лазовский запустил пальцы в банку и начал горстями кидать в рот мягкие зёрна. Он заставил себя жевать, пересилив желание проглотить всё без затей. Вот ведь повезло, так повезло. Больше суток не ел, и такая удача! Волны-то ведь уже неделю не было, и теперь стараниями жителей Слободы невозможно найти даже самый плохонький плод. Всё оборвали и по норам растащили.
— Леонид!
Громкий крик с улицы заставил Артёма поперхнуться. Зажав себе рот, он упал на колени и принялся сдавленно кашлять. Внизу услышать не должны, но всё же… у некоторых после Переноса прорезались весьма полезные способности. Может, и нечего бояться, но произошедшее вчера вечером взывало к осторожности.
— Да говорю же тебе, то место, то… — Неизвестный неожиданно прекратил орать, и до Лазовского донёсся лишь невнятный говор. Беседовавшие внизу люди вели себя так, словно они по-прежнему на тихой и спокойной Земле. Артём передёрнул плечами, вспомнив, как две недели назад слишком долго бродил по городу днём. Трое суток после этого горела кожа на лице, щипало глаза, болели суставы пальцев. Он ещё легко отделался: Меченые, говорят, совсем уж света не выносят.
Артём подошёл к окну и осторожно выглянул наружу. На небольшом пригорке, заросшем местной травой с длинными разлапистыми листьями, собрались четверо молодых парней. Длинноволосые, широкоплечие, одетые хорошо, а не в какие-нибудь обноски. Не бедствуют ребята, совсем не бедствуют. У одного на плече болтался калашников, у другого — помповое ружьё. Артём аж заскрипел зубами от зависти. Люди внизу по нынешним временам считались очень и очень влиятельными. Они способны не только защититься от местного зверья, но и ограбить соплеменника. После Переноса не всякий, у кого есть оружие, стал бандитом, да только безопасней думать иначе. В Сосновске сейчас полно всякой швали.
Сам Артём за все эти месяцы так и не прибился ни к какой группе выживших, предпочитая бродить в одиночку. Шарил по развалинам, забирался в подвалы домов, изредка пробовал местные плоды. Не жил, а убивал время. Он даже больше пары недель на одном месте не останавливался. Сойдётся с кем-то поближе, посидит у костра, поговорит и опять один. Он совсем разучился доверять людям… Слишком много он видел пьяных от безнаказанности бандитов, обезумевших от голода и страха за близких отцов семейств, повылезавших изо всех щелей проповедников и новоявленных мессий. Последние его по-настоящему пугали. Как предугадать поступок фанатика? Их бредовые идеи дарили людям надежду, а ради неё человек способен на всё, на любую подлость и любое зверство.
Слова Рябого о людоедах вчера ничуть не удивили Артёма. Ужаснули — да, но не удивили. Многие теряют разум от голода, но вот тот культ… Он жил первые два месяца в Хрущобах, и секта возникла почти у него на глазах. «Дети Мёртвого мира» — так они себя называли. Мир умер, а выжившим высшие силы послали испытание. Лишь избранных боги заберут в рай, потому люди должны переродиться, отринуть прошлое — законы, нормы морали — ну и дотянуть, само собой, до вожделенного мига. Про их пророка всякую небывальщину болтали, но Артём не слишком-то верил. Ерунда это, сказки, а вот про людоедство он знал наверняка. Видел, как на такого же, как он, одиночку однажды навалились трое «детей». И о чём они потом говорили, оглушив и связав несчастного, тоже слышал… В тот же вечер он в Слободу и перебрался. Дальше бы ушёл, да везде одинаково.
От таких мыслей стало невыносимо тоскливо, и, стараясь отвлечься, Артём вновь выглянул в окно. Эмоции-эмоциями, а за бандитами последить надо. Вдруг и им придёт в голову поискать пленников для торговли.
14 
