Особенно,... 
109 
Когда члены группы «Неон Линкс» вышли в вестибюль, Флер узнала всех. С Питером Забелем она была уже знакома. Кайла Лайта, бас-гитару, было трудно с кем-либо перепутать. У него были негустые светлые волосы, мертвые глаза и изможденный вид. Фрэнк Ляпорт, ударник, с вызывающей рыжей шевелюрой, спустился с банкой пива «Будвейзер» в руке. Саймон Кэйл, клавишник, казался самым свирепым на вид мужчиной из всех, которых ей доводилось видеть. Голова побрита и смазана маслом, на мощной груди болтались серебряные цепи, а на ремне у пояса висело что-то вроде мачете.
— Где этот чертов Барри? — спросил Стю. — Флер, отправляйся наверх и доставь этого стервеца сюда. Смотри не разволнуй его.
Флер нехотя пошла к лифту, чтобы найти солиста Барри Ноя.
В проспекте он был назван новым Миком Джаггером. Ему двадцать четыре, на снимках он изображен с распущенными волосами песочного цвета или с хвостом. Из обрывков разговоров Флер поняла, что Барри — трудный случай. Она старалась не думать, что бы это могло значить.
Она постучала в дверь его комнаты, но ответа не последовало, и она нажала ручку. Дверь открылась.
— Барри!
Он растянулся на диване, закрыл рукой глаза, конец хвоста свисал прямо на ковер. Он был в таких же атласных брюках, как и все, но с одним отличием: в паху у него блестела красная звезда.
— Барри! Стю послал меня за тобой. Мы выезжаем.
— Я сегодня не могу.
— Причина?
— У меня депрессия. — Он протяжно вздохнул. — Клянусь, никогда в жизни у меня не было такой депрессии. А когда у меня депрессия, я не могу петь.
Флер посмотрела на часы. Это были золотые мужские часы «Ролекс», которые Стю дал ей для работы. У нее оставалось пять минут. Пять минут и два с половиной дня.
— Может, ты скажешь мне, из-за чего у тебя депрессия?
Тут он впервые посмотрел на нее.
— А ты кто такая?
— Флер. Новая гастрольная секретарша.
— А, да, Питер говорил. Ты была в свое время большой кинозвездой или что-то в этом роде. — Он снова закрыл рукой глаза. — Жизнь дерьмо. Гадость. Я могу получить любую женщину, которую захочу. Но эта сучка Кисеи обвела меня вокруг пальца.
Клянусь, я звонил сегодня в Нью-Йорк сто раз. Но я или не дозваниваюсь, или она не подходит к телефону.
— Может, она вышла.
— Да. Она вышла. Да. С каким-нибудь жеребцом.
У нее четыре минуты.
— Барри, ты действительно думаешь, что женщина в здравом уме пойдет с другим, если у нее есть ты? — Черт побери, конечно, пойдет. Любая женщина в здравом уме уйдет хоть с кенгуру, только бы подальше от тебя. — Держу пари, тебе просто не везло. Часовые пояса такие разные. Почему бы тебе не попытаться позвонить ей после концерта? Тогда в Нью-Йорке будет раннее утро, и ты наверняка до нее дозвонишься.
Впервые ей показалось, что он включился.
— Ты так думаешь?
— Да, я уверена. — Три с половиной минуты. Если придется ждать лифт, возникнут проблемы. — Я сама тебя соединю.
— Ты придешь сюда после концерта и поможешь мне дозвониться?
— Конечно.
Он ухмыльнулся:
— Эй, так это здорово. Я думаю, ты мне, пожалуй, понравишься.
— Ну и хорошо. Я уверена, что понравлюсь тебе. — Черта с два, дегенерат! Три минуты. — А почему бы нам не пойти вниз?
Она доставила Барри в вестибюль на тридцать секунд раньше срока. В лифте, между девятым и десятым этажом, он сделал ей предложение жить с ним. Но когда она отказала, он помрачнел.
Тогда Флер добавила, что она подозревает у себя какое-то венерическое заболевание. Казалось, он успокоился.
Глава 21
Как только они появились на спортивной арене, Стю швырнул ей папку и велел проверить все еще раз. Она закончила, когда открытие подходило к концу, и решила пойти на сцену, чтобы посмотреть шоу.
На одном конце ледяного хоккейного ринга, отгороженного ради безопасности исполнителей, не обращая внимания на игру музыкантов, сотни поклонников давили на ряды охранников и на деревянные баррикады, воздвигнутые перед сценой. Все они выкрикивали имя Барри Ноя и его группы.
Администратор сцены помахал ей рукой, она подошла, и он дал ей упаковку розовых затычек для ушей.
— Возьми, их носят даже музыканты. Все услышишь, но сохранишь барабанные перепонки.
Флер засунула их в уши в тот момент, когда погас свет. Крики превратились в сплошную шумовую стену, а голос из громкоговорителя взревел:
— Уважаемые дамы и господа! Американская группа «Неон Линкс» начинает свои гастроли!
109 
