297 
ГРАЖДАНЕ! Свершилось великое дело: старая власть, губившая Россию, распалась… Нужно кормить армию и население. Скорей продавайте хлеб уполномоченным, отдайте всё, что сможете… Скорей доставляйте хлеб по назначению, родина ждёт…
Не плодите, товарищи, паники! Не поддавайтесь влиянию диких слухов, плодящихся во множестве. Мы ещё не победили, но каждая минута приближает нашу победу, и к ней нужно двигаться с полной верой в успех, не смущаясь слухами об изменах и предательстве… Мы имеем право на самообладание, потому что враг стоит перед нами жалким и опозоренным в последние минуты своей позорной жизни. Революции угрожает только неорганизованность самого народа. Каждый на веру принятый слух, каждое неосторожно брошенное слово о разладе… Все важные известия сообщаются в «Известиях СРСД». Если что будет угрожать нашему окончательному успеху – не будет от вас скрыто…
К ТОВАРИЩАМ РАБОЧИМ И ГРАЖДАНАМ ПЕТРОГРАДА. Совет рабочих депутатов призывает вас не препятствовать перевозке продовольственных грузов по городу, от чего зависит исход революции: необходимо развезти муку по хлебопекарням, чтоб у нас был хлеб… Уже сегодня должно быть вывезено с Николаевского вокзала 350-400 тысяч пудов. Необходимо поспешно разгружать, выгружать, перевозить, складывать, распределять…
Товарищи конторщики! Как члены единой пролетарской семьи, исполним свой долг перед революцией…
Товарищи деревообделочники! Настал момент принять участие в создании нового порядка…
383
А когда великий князь на всё согласился – оказалось, что само отречение никак не готово. Ещё с ночи взялся его составить ревностный республиканец Некрасов. И привёз с собой в кармане. Но когда теперь на его проект глянули – человек этот не имел ни малейшего представления о государственно-юридических понятиях и о взвешенности каждого слова в таких текстах.
Впрочем и другие не умели так сразу составить, чтобы не ошибиться.
А тут княгиня Путятина звала всех к завтраку.
Стали пока звонить по телефону, вызывать сюда юристов-государствоведов, Набокова и барона Нольде, да чтобы привозили свод законов.
Великий князь к столу не вышел.
Не снося поражения, Милюков отказался завтракать, уехал.
Гучков тоже.
Остальные за столом оживлённо обсуждали проект Некрасова, и что надо в нём изменить, и какая гора свалилась, и какие теперь долины стелятся перед ними.
Но приехали Набоков с Нольде и сразу их огорчили: законами престолонаследия никакое «отречение» не предвидится. Разве что, формально, приравнять отречение к смерти? Но тогда вообще, тем более, трон и должен переходить к нормальному наследнику. Император, отрекаясь, не мог лишить престола ещё и другое лицо: престол – не частная собственность. Итак, сама передача трона Михаилу была незаконна, и теперь непонятно, на каких основаниях должен отрекаться Михаил. Тем более – как же писать ему отречение?
И дальше: кто есть Михаил со вчерашнего дня на сегодняшний? Император? Или регент?
Но не бывает регента без носителя Верховной власти.
Вот напутали так напутали.
Манифест от императора, которого не существует?
Но умница Набоков понимал, что дело в конце концов не в формальностях, а важно было теперь так составить манифест, чтобы не потрясти народной психики, но укрепить власть Временного правительства в глазах населения, особенно той части, для которой Михаил имеет нравственное значение, – торжественно подкрепить полноту власти Временного правительства и преемственную связь его с Думой. А через Учредительное Собрание предусмотреть преемственность и для конституционной монархии и для законного постоянного правительства. И при этом прикрыть, а не выпячивать, что князь Львов назначен бывшим царём: в сегодняшней обстановке это было бы ослаблением.
После завтрака пока все разъехались, а остались Набоков, Нольде и в помощь юристам набился Шульгин участвовать до конца в великом историческом событии.
Составители уединились в классную комнату детей Путятиных, сидели и работали там.
Переделывали, переделывали, постепенно стало выступать: «Тяжкое бремя возложено на Нас волею брата Нашего… Одушевлённые единою со всем народом мыслию, что выше всего благо родины Нашей, приняли Мы твёрдое решение в том лишь случае восприять Верховную власть, если такова будет воля великого народа Нашего, которому и надлежит… через своих представителей в Учредительном Собрании установить образ правления и новые основные законы Государства Российского…»
297 
