Особенно,... 
38 
– Иди, – тихо велела она Дагону, – и встань у входа в туннель, за королевской ложей.
И она поспешно сняла птицу с его головы. Дагон, не споря, послушно вышел из ложи, понимая, что, если женщины окончательно разозлятся, ему не дожить до вечера.
– Что происходит? – допытывался Вернус, как только принц показался у входа.
– Посланница богини дважды опустилась мне на голову, вместо того чтобы выбрать какую-нибудь из собравшихся девушек, – пояснил Дагон.
Вернус удивленно вытаращил глаза.
– Что бы это могло значить?
– Только то, что птица глупа. Теперь, когда я спрятался, она найдет более достойную замену.
Однако голубка принялась бесцельно летать над ареной, отказываясь выбрать преемницу. По толпе пробежал нервный ропот.
– В чем дело? – удивилась и Халида.
Но Апхала не ответила и, перегнувшись через край ложи, окликнула:
– Дагон Арамасский, прошу, встань среди девушек.
Как только ее приказ был исполнен, голубка с торжествующим воркованием опустилась на его голову. Принц Арамаса с голубкой, отказавшейся взлететь, прошагал к королевской ложе. Апхала взяла посланницу богини, вернула на место и отдала ошеломленной послушнице.
– Это предсказано в Святой Книге, – объявила она. – Когда королева, которая будет править дольше своих предшественниц, влюбится и возьмет себе супруга, именно он будет избран богиней, в знак того, что эта королева, ее дочери и дочери дочерей станут вечно править Кавой. Я вспомнила пророчество, потому что Халида пробыла на троне Кавы десять лет. Вот это пророчество, и пусть никто в нем не усомнится. Объявляю Халиду и ее мужа Дагона правителями Кавы, теми, о которых говорила сама Сунева на рассвете существования нашей страны. Есть ли среди вас такие, кто сомневается в словах и воле богини?
Полнейшая тишина была ей ответом.
– Тогда да здравствуют Халида, королева Кавы, и ее консорт Дагон! – громко провозгласила Апхала, и громовой вопль был ей ответом.
– Да здравствуют Халида, королева Кавы, и ее консорт Дагон! – повторили женщины.
– Значит, я должна остаться королевой? – спросила потрясенная Халида верховную жрицу.
– Ты станешь королевой Кавы Халидой Первой, а Дагон будет тебе ровней во всем. Кроме дел правления страной, хотя и его мнение будет приниматься во внимание, а женщинам придется к нему прислушиваться. Твоя старшая дочь станет следующей королевой. Так записано в книге.
– Но как может королева править, когда на уме у нее совсем иное? До сих пор королевы добивались успеха, потому что у них была одна цель: отдавать все силы на процветание Кавы!
– Мы не можем отмахнуться от того, что произошло сегодня, Халида, – возразила Апхала, – хотя представляю, как ты смущена. Ты справедливо правила и верила, что, согласно обычаям, сумеешь сбросить с плеч тяжкий груз и мирно жить с супругом, рожая ему детей. Но богиня решила иначе.
– Я никогда не стремилась быть королевой, – тихо призналась Халида.
– Возможно, именно поэтому тебе оказана столь высокая честь. Правление для тебя было долгом. Власть и могущество никогда тебя не опьяняли. Смирись со своей участью, дочь моя. А сейчас пойдем со мной в храм. Мы помолимся о том, чтобы богиня наставила тебя. Я покажу тебе пророчество в Святой Книге Суневы и помогу лучше понять, как поступить и действовать отныне.
Апхала увела королеву и, проходя мимо немного разочарованных девушек, дала им свое благословение. Халида погладила по плечам тех, кто стоял к ней ближе. Они понятия не имеют, как легко отделались! Корона – нелегкий груз для любой женщины.
После их ухода Дагон повернулся к Зинейде.
– Ты знала о пророчестве, когда покупала меня на невольничьем рынке Рамасхана? – осведомился он, садясь рядом на мраморную скамью.
Зинейда покачала головой, открыто глядя на него красивыми темными глазами:
– Нет. Не знала. И была удивлена не меньше остальных.
– Придет день, Зинейда, когда я возьму своих сыновей и покину Каву, – тихо признался Дагон. – Не могу позволить, чтобы плоды чресл моих были проданы и погибли на поле брани, сражаясь за очередного безымянного короля. Я законный наследник трона Арамаса, и брат не смеет занимать ни моего места, ни места моих детей.
– Ты не можешь вернуться, – покачала головой Зинейда.
– Я должен вернуть свое наследие, – настаивал Дагон.
– Не можешь, – повторила Зинейда. – Выслушай меня, Дагон, и внимательно. Год в Каве равен двадцати пяти в том, другом мире. Это одна из причин, по которым мы сумели защитить наше королевство от захватчиков и мародеров. Мы продаем воинов, предварительно напоив их специальным зельем, чтобы они могли существовать за пределами Кавы, торгуем шелком, сукном, драгоценными камнями и считаемся чем-то вроде легенды для тех, кто живет за горами. Мы познали тайну и можем управлять временем. Оказываясь в их мире, мы живем в том времени, но когда возвращаемся в Каву, оказывается, что прошло всего несколько дней. Ты не рожден в Каве и, когда покинешь город, мгновенно состаришься. Здесь для тебя время остановилось. Сколько прошло с тех пор, как тебя купили? Год? Значит, в лучшем случае минует еще один, прежде чем ты доберешься до Арамаса. За те несколько недель, что ты тут пробыл, там пролетело шесть лет. Шесть лет, Дагон! Можешь ты вообразить, сколько всего случилось за этот срок? Ты сам сказал, что здоровье отца подточено и именно поэтому брат поспешил от тебя избавиться. Он, вне всякого сомнения, успел взойти на трон, и Аурея родила ему детей. Вернувшись, ты принесешь в Арамас гражданскую войну.
38 
