Последние отзывы

  96  

И она должна хотеть этого так же сильно, как он — ее.

И что же?

Власть. Именно.

Пристально глядя на него, она поднялась на ступеньку и просунула сначала одну ногу, потом другую в мягкие петли, поправила тонкий кожаный ремешок, чтобы поудобнее расположиться: упряжь раздвинула ее бедра, выставив напоказ Корту все, что было между ними. Он всецело отдался удовольствию наблюдать это необычайное представление, пока она изгибалась и извивалась, выпячивая груди. Дрю, со своей стороны, отвечала ему взором, исполненным некоего нового познания.

Но он намеренно заставлял ее ждать, как бы ни хотелось ему нырнуть, словно в омут, в чарующие глубины. Корт не мог досыта насмотреться на Дрю, хотя выражение ее глаз говорило о том, что и она начинала понимать, каково это — использовать свое чувственное могущество.

Но пока об этом рано говорить. И не стоит, пока он не проник в нее так далеко, где никто никогда не бывал.

Корт медленно разделся и наконец предстал перед ней полностью обнаженным, огромным, пульсирующим и все еще владеющим собой.

Судя по лицу, она, даже добровольно раздвигая перед ним ноги, не была готова к тому, что увидит. Настоящий исполин: стальной крепости плоть возносилась из треугольника густой жесткой растительности. Длинный, толстый, гигантский стержень, который пронзит ее сегодня.

Корт отшвырнул ногой подставку и расположился между ее разведенными бедрами, направив орудие мести в ее влажную сердцевину. Вид обнаженной, раскинувшейся перед ним женщины с золотыми петлями на сосках мог бы свести с ума любого мужчину.

Но только не его. О, скоро заблудшая жена поймет, на чьей стороне верх, увидит, что он вполне способен завоевать ее нагое тело, не отдав взамен свое.

И хотя он был готов взорваться, боясь, что одно лишь прикосновение к ее сладостной плоти заставит его забиться в экстазе, он чуть подался вперед, так что самый кончик его плоти поцеловал все еще сомкнутые складки. Дрю тихо охнула, почувствовав его вторжение, и, опустив глаза, увидела его огромное копье, готовое вот‑вот поразить цель.

Сможет ли она принять его целиком?

Он стоял неподвижно, так, что она мгновенно ощутила, какая неукротимая сила скрыта в этом человеке. Сила, которой он способен управлять.

Он хотел, чтобы она запомнила каждое мгновение этой ночи, когда он снизошел до того, чтобы взять ее. Пусть в ее памяти запечатлеется каждый миг обладания. И пусть видит все, что он с ней делает.

Корт снова толкнулся в нее — Дрю открылась шире, чтобы принять его, поглотить. Он помедлил несколько бесконечных, напряженных секунд, чтобы дать ей ощутить свой жар, тяжесть, твердость. Чтобы она смогла наблюдать, как входит в нее его плоть.

Еще дюйм… еще… и Дрю застонала, боясь, что он разорвет ее, хотя сама уже загорелась, а соски напряглись, и он… он внезапно стал центром вселенной, огненной ловушкой, из которой ей уже никогда не ускользнуть.

Она беспомощно металась, с каждым движением втягивая его все глубже в свое ненасытное жерло; пленница возбуждения и вожделения, почти обезумевшая от похоти и того, что стояло перед ее глазами. Они уже соединены, хотя и не до конца…

Корт ощутил, как первые прозрачные капельки увлажнили его пенис, но, закусив губу, приготовился к последнему яростному выпаду. Сейчас она станет его собственностью, окончательно и бесповоротно. Такая тугая, мокрая, открытая… там… единственный удар, и все будет кончено…

…он чуть отстранился…

…один мощный меткий удар…

…он безжалостно вцепился в ее бедра…

…и пробил последнее препятствие…

Дрю вскрикнула, когда он взял ее этим резким, коротким, мощным выпадом и стал пробиваться внутрь, внутрь, внутрь… глубже, глубже, глубже, пока не погрузился до конца.

Теперь их бедра прижимались друг к другу, и Дрю зажмурилась, пережидая, пока боль стихнет. Она знала, что придется потерпеть, но это… это… непривычное ощущение заполненности, единения с этим человеком… чего‑то чужеродного, вторгшегося в ее потаенное отверстие… отчего так хочется оттолкнуть его и убежать?!

Кто мог знать и объяснить, что это состояние всепоглощающего обладания напугает ее и она почувствует себя беззащитной, уязвимой, неловкой?

— Мне нужно уйти, уйти, — лихорадочно шептала она, не пытаясь, однако, вырваться из кольца его рук.

— Ты никуда и никогда не уйдешь, моя лань. Теперь я — твой хозяин. И то, что у тебя между ног, принадлежит мне, никогда не забывай об этом. Я — тот, кто способен заставить тебя потерять голову от желания к тому, что можешь получить лишь от меня…

  96