Особенно,... 
115 
– А ты?
– Делай, что говорю. Старайся не совершать резких движений.
Сцепив зубы, Эмма попыталась подтянуться. Норманн, как мог, помогал ей. Наконец ей удалось встать ему на плечи и, цепляясь за корни сосны, упасть на траву. Извиваясь ужом, она проползла еще какое-то расстояние и бессильно перевернулась на спину, все еще задыхаясь и дрожа. От гула пульсирующей в ушах крови она несколько минут ничего не понимала. Мышцы рук и плечи мучительно ныли, ладони были ободраны в кровь. Сердце билось так, что казалось, все тело сотрясается. Она даже не видела, как на утес взобрался Ролло, пока его гигантский силуэт не заслонил от нее свет солнца. Викинг не спеша вернул в ножны меч и стал сматывать веревку.
Пожалуй, она испытала облегчение от того, что он уцелел, не сорвался в пропасть. Но уже в следующий миг девушка думала иначе. Он спас ее, это так, но он враг ей, а она его рабыня. Должно быть, так же он спасал бы свое добро, корабль, коня… О коне лучше не вспоминать. Ведь Эмма погубила его скакуна.
Услышав, что она дышит ровнее, Ролло приказал:
– Вставай, нам надо идти.
– Я не могу.
– Можешь.
Он рывком поставил ее на ноги.
– Клянусь Одином, нам не следует здесь задерживаться. Один из этих бродяг успел скрыться и, похоже, приведет сюда других головорезов.
Это подействовало. Только теперь Эмма заметила окровавленный труп воина с дротиком и, когда Ролло зашагал прочь, едва не вприпрыжку бросилась за ним. Когда они прошли уже достаточное расстояние и девушка успокоилась, поняв, что Ролло не намерен наказывать ее за побег, она спросила:
– Как вышло, что ты оказался здесь?
Викинг вдруг рассмеялся.
– Ты голосила, как ошпаренная ослица. Вот я и услышал.
Эмма от удивления не заметила преграждающий дорогу корень и растянулась во весь рост. Поднялась, машинально потирая ушибленное бедро.
– Как же так?.. Неужели мои крики… О, святые угодники! Я ведь шла целый день, и…
Она умолкла, поймав его насмешливый взгляд.
– Да, ты хорошо шла, рыжая. Я едва поспевал за тобой.
Увидев, как она оторопела, Ролло снова рассмеялся.
– Кинувшись в лес, ты оставила за собой такую колею, как сервы, корчующие лес. Ты не дала себе труда достаточно далеко уйти и стала ползать, собирая землянику. Было забавно наблюдать за тобой. Когда же ты пошла вдоль Майена в нужном направлении, я решил вообще тебя не трогать. А поверни ты в другую сторону, к Анжу, мне бы пришлось вмешаться. Клянусь мечом, я был весьма доволен тобой. Ты хорошо шла, а главное, мне не пришлось ни волочь тебя на веревке, ни нести на спине. Чего еще желать?
Эмма закусила губу, едва не застонав от сознания своего бессилия перед этим человеком и собственной бестолковости. Ведь порой ей казалось, что за нею кто-то наблюдает, но у нее не хватило ума затаиться и выждать. Что ж, в другой раз она будет осторожнее, ибо ни за что не откажется от мысли о побеге.
Однако и Ролло извлек урок из происшедшего. Когда стемнело и они уже не могли идти дальше, он развел костер в одном из гротов обрыва и, обвязав один конец веревки вокруг пояса девушки, другой закрепил за корягу, торчащую из осыпи. Глядя в ее сердитое, обескураженное лицо, он скупо усмехнулся.
– Клянусь, ты, должно быть, родня Локи, если все время искушаешь судьбу. Поэтому стоит побеспокоиться о тебе, как я и обещал брату.
Затем он развел у входа костер, от которого повалил дым, прогнавший комаров и речную мошкару, но беспощадно евший глаза.
Ролло извлек из свертка захваченные им куски жареной оленины, подогрел их на угольях и подал один кусок пленнице. Эмма проголодалась после долгой дороги и пережитого страха, желудок требовал свое. Ролло с иронией наблюдал, как она жадно рвет зубами мясо.
– Птичка… – проговорил он, перемалывая свой кусок. Девушка вздрогнула и вопросительно взглянула на него. – Птичка, – повторил викинг. – Что за странное имя? Разве так христиане называют своих детей?
Она проглотила мясо и сказала, не глядя в его сторону:
– Это не имя. Так меня прозвали в Гиларии-в-лесу.
Ролло недоуменно поднял бровь.
– Отчего же Птичка, а не кто-нибудь еще?
Эмма ответила лишь после паузы:
– Я много пела. Вот почему.
– О! – Ролло засмеялся. – Это славно. Если ты такая певунья, то спой мне. Хотя бы в награду за то, что я спас твою жизнь.
Сквозь клубы дыма он увидел, как боль и скорбь проступили на ее лице, сменившись недоброй усмешкой.
– Разве смеет раб награждать своего господина?
115 
