Особенно,... 
2 
Вздохнув, Дженни принялась за работу.
В то время как дрозды беззаботно и радостно заливались в густой листве каштана, Дженни драила столы в душной таверне. Сейчас, при ярком свете утра, обстановка здесь предстала во всей своей убогости. Бывшая в благословенные времена Елизаветы роскошной, дубовая обшивка стен сейчас местами отвалилась, обнажив штукатурку; дощатый пол, посыпанный опилками и устланный тростниковыми циновками, был замусорен после вчерашнего пиршества. Каждые две недели тростниковый настил меняли, а доски драили. Работа эта была неблагодарной, через пару вечеров все возвращалось в прежнее неприглядное состояние.
Это занятие не требовало особенного умственного напряжения, и Дженни уносилась в мечтах в Лондон, представляя себе роскошный королевский двор и нарядных придворных. То, что Дженни никогда не была в Лондоне и за всю свою жизнь никуда дальше Аддстона не путешествовала, не мешало ей рисовать в воображении картины лондонских улиц, составленные по подслушанным рассказам путешественников и по тем листовкам, которые попадали из Лондона в «Корону и розу» спустя много месяцев после выпуска.
Король-изгой, король-скиталец стал в глазах многих подданных героем, бесшабашным искателем приключений. Его любовные похождения нисколько не вредили его репутации, скорее наоборот. Дженни, в числе многих, с восторгом слушала рассказы о его подвигах на фронте любви. Иногда она представляла себя в роли леди Каслмейн, фаворитки короля, в нарядах, расшитых драгоценностями, красавицей, окруженной придворными франтами…
– Ты скоро дыру протрешь в этом столе. Что это нашло на тебя сегодня?
Дженни вскрикнула от неожиданности. Дядя подкрался сзади незаметно. На нем был кожаный фартук, надетый прямо на волосатое жирное тело. Всякий раз, когда он смотрел на нее своими маленькими буравчиками-глазками и растягивал рот в уродливое подобие улыбки, у Дженни начинался приступ удушья. Дядя, казалось, раздевал ее взглядом.
– Я должна спешить, – пробормотала она, отступая.
– Спешить некуда.
– Рейчел будет ругаться как сапожник, если я опоздаю с уборкой.
– Пусть себе ругается.
Дженни продолжала отступать, и Томас Данн, успешно маневрируя, прижал ее к стене, опершись жирной, покрытой темными волосами рукой о дубовую панель в паре дюймов от плеча Дженни. Осмелев, он опустил мокрую от пота лапу ей на затылок и больно ущипнул ее.
Дженни вскрикнула. Томас облизнулся.
– Знаю, что ты не такая уж невинная овечка, какой хочешь казаться. Что мать, что дочь – одна порода. Наша Нэн не могла удержаться от того, чтобы не раздвинуть ноги перед этим заезжим щеголем, и дочка в нее пошла. Такие, как я, тебе не по вкусу, ждешь богатенького ублюдка – ему-то позволишь нырять в колодец, сколько пожелает, и денег с него не возьмешь, так ведь? Если я не прав…
– Нет! – воскликнула Дженни, когда он приблизился к ее лицу настолько, что на его грязной физиономии можно было разглядеть каждую оспину.
Томас прижал Дженни к своему брюху, едва не раздавив бедняжку. Глаза его влажно блестели, красные мясистые губы были мокрыми от слюны.
– Ты ведь не думаешь, что я приютил тебя ради Нэн? Если ты и впрямь так решила, то ты еще глупее, чем я думал. Нет, Дженни, голубушка. Я оставил тебя, чтобы испробовать, каково у тебя между ног.
Отчаянно пытаясь высвободиться, Дженни выпростала руку и изо всех сил ударила дядю по щеке. Том Данн отскочил, потирая ушибленное место. Такого от племянницы он никак не ожидал. Воспользовавшись замешательством хозяина, Дженни выпорхнула из дверей пивной и по темному коридору бросилась туда, где было несколько безопаснее – на кухню. Там по крайней мере Дженни будет не одна.
– Что с тобой, глупая ты гусыня? – весело спросила Барбара, увидев Дженни.
– А, ничего, – пробормотала Дженни, подвязывая фартук. Пригладив волосы, она скромно поправила лиф.
– Эй, похоже старый развратник зажал тебя в уголке? – с прежней жизнерадостностью спросила Барбара, но, заметив слезы на глазах Дженни, сменила тон: – Да брось, не переживай. Томас, конечно, козел еще тот, но с такой сухой палкой, как его жена, и не таким козлом станешь. Он вообще-то безвредный – так, ущипнет, пощупает, а большего ему и не надо. Скоро научишься, как с ним себя вести.
– Я не хочу учиться! – сердито воскликнула Дженни. – Если он меня еще тронет, я…
– И что ты сделаешь? Придется тебе мириться со всеми его прихотями, если хочешь остаться здесь. И ни к чему строить из себя леди: вспомни, кто ты есть – такая же никому не нужная сирота, как и я. Если твой папаша войдет в эту самую пивную, он все равно тебя не узнает. Как и ты его. Зачем рисковать? Знаешь, сколько молодых девчонок ищут работу, и большинство из них не против кое-чем поступиться, тем более если за это платят деньги.
2 
