Особенно,... 
75 
Малышка была так поражена, что он еле сумел удержаться от смеха.
— Почему для тебя?
Он сделал вид, что его оскорблявшее непонятливость.
— Дорогая, но это же элементарно. Я обладаю колоссальным опытом, в то время как в твоем активе ничего нет, кроме целительного поцелуя в пятку. Ты сейчас представляешь собой чистый лист, и мне придется крепко поломать голову, прежде чем вывести первое слово. Существует опасность, правда, теоретическая, что я могу все испортить, и ты будешь травмирована на всю оставшуюся жизнь. Бремя ответственности целиком и полностью ложится на мои плечи. Я могу гарантировать, что все пойдет хорошо, только в том случае, если возьму наши отношения под строгий контроль.
Она настороженно посмотрела на него:
— Что ты имеешь в виду?
— Боюсь, это настолько шокирует тебя, что ты откажешься от всего прежде, чем мы начнем.
— Прошу тебя, говори!
Она напоминала игрока в лотерею, у которого совпало пять номеров и которому не терпится открыть последнюю цифру.
Большим пальцем он поправил поля своего стетсона.
— Мне необходимо полностью контролировать твое тело. С самых первых шагов. Я должен владеть им, если можно так выразиться.
Голос ее прозвучал хрипло:
— Ты должен владеть моим телом?
— Уг-гу.
— Владеть им?
— Да. Твое тело должно принадлежать мне, а не тебе. Представь, что я взял в руки волшебную палочку и расписался на каждой клеточке твоего тела.
К его удивлению, она казалась скорее изумленной, нежели возмущенной:
— Это что — рабство?
Ему удалось принять оскорбленный вид:
— Я же не говорю о том, что завладею твоим сознанием. Просто твоим телом. Тут есть существенное различие, и я удивлен, что ты не видишь его сама.
Она сделала глотательное движение.
— А вдруг мне — или моему телу, в зависимости от того, как мы на это смотрим, — не понравится что-то в твоих действиях?
— О, тогда я заставлю тебя поступать по-моему. Можешь не сомневаться.
Ее глаза округлились:
— Ты заставишь меня?
— Конечно. Ты потеряла годы, и у нас слишком мало времени на то, чтобы наверстать упущенное. Тебе придется довериться мне, иначе мы никогда не продвинемся вперед.
Это замечание возымело действие. Ее глаза превратились в огромные серые озера. Он восхищался стойкостью, с какой она перенесла этот в общем-то совсем не легкий разговор. Стойкость была ее отличительной чертой.
— Я… мм… должна подумать.
— Не вижу, о чем тут думать. Это для тебя либо хорошо, либо плохо.
— Все не так просто.
— Конечно, просто. Поверь мне, Грейси, я знаю об этом гораздо больше, чем ты. Сейчас ты должна произнести следующее: «Я вверяю тебе свою судьбу, Бобби Том, и собираюсь выполнить все, что ты мне прикажешь!»
Она зажмурилась:
— Но это ведь и значит овладеть моим сознанием, а не только телом!
— Я просто пустил пробный шар, чтобы быть уверенным, улавливаешь ли ты разницу, и ты блестяще выдержала проверку. Я горд за тебя, малышка.
Он приступил к подаче убийственного мяча.
— Чего я действительно хочу от тебя сейчас — это чтобы ты расстегнула последние пуговицы на этом дурацком жилете.
— Но мы ведь на улице.
Он отметил, что ее протест относится не к действию, а к месту, и осторожно надавил:
— Тебе придется или довериться мне, или у нас ничего не получится.
Ему стало почти жалко ее, когда он наблюдал, как чувство собственного достоинства борется в ней с предательским вожделением. Она так глубоко задумалась, что он практически слышал звон в клетках ее мозга, и терпеливо ожидал момента, когда она пошлет его к черту. Вместо этого она прерывисто вздохнула.
Ее взгляд обежал стоянку, и он понял, что получил ее. Он почувствовал странный прилив нежности и дал себе клятву никогда не делать ничего такого, что могло бы разрушить ее доверие. «Не забудь, что ты платишь ей, Бобби Том», — промелькнуло вдруг в его мозгу, но он решительно затолкнул эту мысль в угол сознания и прошептал:
— Продолжим, малышка. Делай, что я тебе сказал.
Какое-то мгновение она стояла неподвижно, затем он ощутил прикосновение подрагивающих рук. Голос ее был хриплым:
— Я… я чувствую себя глупо.
Он улыбнулся ей:
— Я здесь для того, чтобы принять этот удар на себя.
— Это выглядит так… скверно.
— Да, конечно. Ну же, расстегни его.
Ее руки задвигались, касаясь его груди.
— Он расстегивается до конца? — спросил он.
75 
