80 
– Ну хорошо. Несколько месяцев назад, когда мы направлялись в Лондон в личной карете лорда Боудина, в пути на нас напала банда разбойников.
– Да, я слышала об этом. Говорили, что лорд Боудин был взбешен этим инцидентом. Но какое отношение все это имеет к Дизайр Гилфорд?
– Когда я разговаривал с ней, в какой-то момент мне показалось, что она очень похожа на одну девушку – маленькое исчадие ада. Я имею в виду сообщницу этой банды. – В замешательстве он неестественно засмеялся. – Невероятное предположение, правда? Теперь, может быть, вы поймете, почему мне так не хотелось…
– Чтобы наша хрупкая мисс Дизайр могла разъезжать в тех краях и в такой компании? – Теперь она разразилась неприятным, резким смехом. – Более странных мыслей у вас не могло возникнуть, сэр. Подумать только, вообразить, что кто-то из наших гостей…
– У меня не было намерения обидеть вас. Если уж быть совсем честным, то между той отважной маленькой разбойницей, скакавшей верхом в штанах и рубашке, и вашей очаровательной гостьей сходство очень небольшое. Всего лишь цвет глаз, этот зеленоватый блеск. – Он помолчал немного, потом добавил: – Вы должны обещать никому не рассказывать о моих фантастических мыслях, мадам. В противном случае я рискую оказаться в доме для умалишенных.
– Напрасно так говорите. Вы всегда производили на меня впечатление необычайно здравомыслящего человека. Даю вам слово никогда никому не рассказывать о том, что вы мне поведали. Действительно, я не могу позволить себе это. Дорогая мама, наверное, слегла бы в постель от удара. Да, она не перенесла бы и мысли о том, что в ее доме могла найти приют какая-нибудь подобная нахалка. – Неестественный громкий смех Ровены привлек внимание окружающих. Они стали оборачиваться на столик, за которым сидела Ровена вместе с Филиппом Синклером. – Что за абсурд! Мисс Дизайр скачет на лошади вместе с бандой грабителей!
– Главарь этой банды показался мне довольно необычным, – задумчиво произнес Синклер.
– Необычным? Что вы хотите этим сказать? – Ровена старалась говорить спокойным голосом, но напряглась, как натянутая струна.
– Он был вооружен, но ни разу не пустил в ход пистолет, как это обычно делают такие преступники. Кроме этого, он никоим образом не покушался на свободу дам, которые ехали вместе с нами. Я даже не исключаю, что некоторые леди не посчитали бы оскорблением его внимание к себе.
– И что же, вы хотите сказать, что он был очень привлекательным? – спросила Ровена.
– Он был высок, силен и прекрасно сложен. По речи и манерам он неотличим от настоящего джентльмена.
– Он был красив лицом?
– Вот тут я ничего не могу сказать. Его лицо закрывала маска, как это принято у подобных людей.
– А девушка? Вы разглядели у нее лишь одни глаза?
Он покачал головой.
– У нее на лице не было ни маски, ничего. Это было прелестное миниатюрное создание.
– Любое существо женского пола, которое принимает участие в набегах на карсты подданных короля, должно быть, совершенно лишено рассудка, – заключила леди Ровена.
– Ровена, моя милая, – раздался голос леди Мирабель, незаметно приблизившейся к их столику в уютной нише. – Нам пора уходить.
– Но еще едва перевалило за полночь, – запротестовала Ровена.
– Не имеет значения. У тебя пылает лицо, как в лихорадке. Вспомни, что наказывал доктор Манроу.
Ровена готова была в этот момент задушить свою мать. «Глупая женщина вечно сует нос не в свои дела», – злобно подумала она.
Воспользовавшись случаем, Филипп Синклер с радостью встал из-за стола.
– В самом деле, если вам нездоровится, не следует пренебрегать советами доктора, – сказал он и протянул ей руку, чтобы помочь подняться со стула. Несомненно, она страдает каким-то нервным расстройством, решил он. Чем еще можно объяснить эти горящие глаза, напряженность в каждой складке ее худого лица?
Синклер с облегчением вздохнул, когда Ровена с матерью покинули зал. Теперь он направился к банкетному столу, чтобы выбрать себе вина и подыскать более приятное общество.
17
– Убирайся прочь, ты, маленький попрошайка, или я надаю тебе тумаков! – Рослый, могучего сложения человек, слуга Уоррингтонов в серой с золотом ливрее, с вытаращенными глазами кричал на трясущегося мальчишку, жавшегося у железных ворот дома.
Ровена, возвращавшаяся с утреннего обхода после раздачи поручений слугам, остановилась посреди выложенной камнем широкой дорожки перед входом в дом.
80 
