Особенно,... 
59 
Он поцеловал Питера в макушку и усадил в манеж.
— Неужели все это должно повторяться каждый раз, когда мы собираемся вместе?
— Оставь их в покое, — посоветовал Уоррен. — Это часть семейного ритуала. Тори сухо усмехнулась:
— Не правда ли, было бы забавно, если бы и Кенни сделал тебе ребеночка, матушка Шелби? Представляешь, как бы это скрепило связь поколений?
— Это слишком подло даже для тебя, — вспылил Кенни. — Немедленно затихни, Тори. Я не шучу. Шелби и я встречались всего однажды. Поцеловались у двери на прощание, вот и все.
— Французским поцелуем?
— Не помню, — пробурчал Кенни.
— А я помню, — вставила Шелби, одарив Тори снисходительным взглядом. — Но не скажу.
Кенни направился к бару.
— Дом, милый дом, — хмыкнул Уоррен. — Верно, сынок?
— Как тебе будет угодно.
«Ролекс» на запястье Уоррена ярко блеснул, когда тот поднял стакан.
— Я слышал, что ты и Тед Бодин соревновались сегодня. Говорят, ты обыграл его на три удара.
— Он дважды промахнулся. Неплохо поиграли.
— Клянусь, что прикончу этого сукина сына Бодина, дай только до него добраться. Будь я на твоем месте, давно бы уже натравил на него адвокатов.
Эмма мигом сообразила, что он имел в виду отнюдь не Теда.
— Я сам все улажу, — отозвался Кенни.
— До «Мастерз» осталась какая-то неделя! Всякий хоть сколько-нибудь приличный игрок рвется в Огасту, один Кенни Тревелер сидит дома! Нельзя допустить, чтобы Бодену это сошло с рук! Все, что от тебя требуется, — позвонить Кросли. Он лучший адвокат штата и сказал мне…
— Я ведь просил тебя не лезть в это дело, верно? — холодно процедил Кенни.
Уоррен немедленно завял и плотно сжал губы. Эмма почти ощутила, как он внутренне съежился. Тори раскинулась на банкетке.
— Умираю от голода. Если мы немедленно не сядем за стол, я звоню в ресторан и заказываю пиццу.
Словно услышав ее слова, в дверях появилась горничная с большим подносом, уставленным салатницами. Шелби поднялась и принялась рассаживать гостей. Не успел Кенни шагнуть к столу, как Питер жалобно захныкал и протянул к нему ручонки.
— Оставь его, — отмахнулся Уоррен. — Только зря балуешь.
— Для чего и существуют старшие братья, верно, Пети? — улыбнулся Кенни, поднимая мальчика.
— Невозможно избаловать ребенка, лишний раз взяв его на руки. Зря ты, Уоррен, — упрекнула мужа Шелби. — Сколько раз твердить, что я не похожа на твою первую жену и Питер не вырастет никчемным и ленивым, как Кенни, так что нечего тревожиться. Кроме того, во всех книжках по воспитанию говорится, что, если не удовлетворять их насущные потребности в детстве, придется дорого заплатить в отрочестве.
Уоррен с некоторым раздражением, не скрывавшим, однако, нежности к чересчур молодой жене, возразил:
— Думаю, что знаю о воспитании детей немного больше, чем ты, дорогая.
— Это видно по результатам, — огрызнулась она.
— Не в бровь, а в глаз, старина, — язвительно поддакнул Кенни, устраивая Питера поудобнее.
Горничная поставила пять тарелок дорогого фарфора с салатом из латука, кусочков авокадо и ломтиков спелой груши, посыпанных тертым сытом горгонцола. Шелби отобрала сына у Кенни и попыталась усадить на высокий стульчик, но малыш принялся вертеться, поэтому Кенни снова взял его на колени и, стряхнув сыр с груши, протянул ломтик Питеру. Тот немедленно принялся мусолить грушу, а Кенни приступил к салату, не обращая внимания на сыпавшиеся ему на брюки крошки.
Шелби донимала Эмму расспросами о ее великосветских связях, знакомствах и родственниках, о королевский семье, но тут в разговор влезла Тори с рассказом о путешествии по Европе, предпринятом вместе с мачехой несколько лет назад. Обе наперебой выкладывали занятные истории и, похоже, на некоторое время забыли о смертельной вражде.
За салатом последовали седло ягненка с душистыми травами и жареный картофель. Кенни с отцом принялись обсуждать программное обеспечение, разрабатываемое «ТКС», и Эмма заметила, что Уоррен старается использовать самые простые термины, словно Кенни не вполне понимает, о чем идет речь, хотя тот, казалось, не испытывал ни малейших затруднений.
Шелби перегнулась через Эмму, чтобы вытереть подбородок Питеру.
— Не понимаю, почему ты не выносишь Декса, Тори. Все от него в восторге.
— Кроме меня, — бросил Кенни.
Тори послала ему благодарный взгляд.
Уоррен бросил на тарелку только что намазанную маслом булочку. Пусть он не знал, как вести себя с сыном, но когда речь шла о дочери, мгновенно преображался. И сейчас перед ней предстал собранный, волевой, непреклонный человек, зримое воплощение понятия «удачливый бизнесмен».
59 
