Особенно,... 
73 
— Ты похожа на языческую богиню, — сказал он, глядя на нее с благоговейным восторгом и все еще не осмеливаясь дотронуться до дивного тела.
— Иди же, соверши в моем храме жертвоприношение. — Она протянула ему округлые руки.
Этого Генри снести не мог. Он скинул башмаки и принялся развязывать тесемки на тесно обтягивавших его ноги панталонах. Розамунда, стоя на коленях, помогала ему, и ее румяный рот и пышные груди оказались в такой близости от средоточия его страсти, что ему даже хотелось, чтобы она подольше возилась с тесемками. Развязав тесемки рубашки и панталон, он рухнул на постель. Розамунда тут же обвила его руками, прильнула к груди, нащупав под густыми завитками сосок, потом второй, еще больше распаляя его прикосновениями языка и нетерпением, с которым она стягивала с него панталоны, выпуская на волю его изготовившееся к атаке орудие. Оно было твердым и горячим. Радуясь столь быстрому возгоранию, Розамунда направила этот разящий наслаждением дротик в свое лоно и обхватила бедрами его чресла, жадно впивая страстные поцелуи, которыми Генри терзал ее рот. Они уже не помнили себя под градом обоюдных ласк, и вот кончик трепещущего его копья коснулся влажного зева: Розамунда послушно раскинулась, чтобы копье его вонзилось как можно глубже, опаляя ее лоно райским блаженством.
Сплетясь воедино, не размыкая рук, они начали неистово раскачиваться — миг наивысшего упоения настиг их почти сразу. И вот они уже разъяли объятия, изумляясь столь скорому и полному удовлетворению.
— Вот видишь, — еще не отдышавшись, прошептала Розамунда, — и одной минутки не прошло. Никто и не догадается.
Медленно поглаживая ее спину, Генри усмехнулся:
— Так уж и не догадается. Подумают, неужто их хозяина так притомила пробежка по лестнице — еле дышит… Они, бедняги, совсем там небось замерзли и гадают — с чего это сэр Генри так долго собирается.
Я помогу тебе одеться, милый, — сказала Розамунда, однако не шевельнувшись, наслаждаясь негой сладкого покоя.
— Вот это дельная мысль, — прошептал он, не в силах оторваться от ее губ, и плеч, и роскошных каштановых кудрей.
— А я помогу вам, миледи, если вы пообещаете больше меня не соблазнять.
— Обещаю, милорд, если вы не будете вести себя точно похотливый жеребец, — в тон ему ответила она, ощупывая его все еще не совсем угомонившегося сластолюбца. Она, чуть посмеиваясь, провела пальцем по горячей кожице… он тут же отозвался и принял прежний боевой вид. Розамунда погладила взбухшие венки…
— Ну ты и плутовка! Нет — до нашего возвращения. Тогда уж я не обойдусь минуточкой, можешь быть уверена. Не слезу с тебя, пока сама не запросишь пощады.
— Звучит очень заманчиво! Я могу даже обойтись без прогулки, хватит и обещанных тобою удовольствий.
Генри снова усмехнулся и, нехотя отодвинувшись от прелестной искусительницы, со вздохом спустил ноги на пол.
— До того мы еще должны отужинать в обществе лорда Стоукса, его леди и в обществе Мида Аэртона — он без своей леди, но, однако, с дамой, только не спрашивай меня, кто она такая. — Он хитро ей подмигнул, и Розамунда улыбнулась, тут же вспомнив докатившиеся до нее сплетни про Аэртона и его любовницу.
— Ну если ты так настаиваешь… Я-то думала, мы поужинаем вдвоем.
— Завтра — обещаю. Но сначала нам нужно как следует изучить этот город. Если не обращать внимания на толпу и гнусные запахи, тут есть на что взглянуть.
Розамунда неохотно встала посреди их ложа на колени и, вздернув подбородок, сказала:
— Как прикажете, милорд. Хотя самое желанное зрелище уже передо мной, вот в этой самой комнате.
Генри расхохотался, и она, соскочив с постели, тут же кинулась к нему на шею. Когда они целовались, его тело красноречиво напряглось. Тогда он покрутил головой и решительным жестом отодвинул Розамунду.
— Ну, искусительница, скорее одевайся и поедем. Твоим очам откроется роскошное пиршество, скоро сама убедишься в истинности моих слов.
Розамунда улыбнулась и, наклонившись, поцеловала влажное острие его плоти.
— Уговорил. Но обещай мне, что потом целый день проведешь только со мной.
Он улыбнулся ей в ответ и, поцеловав ее в лоб, сказал:
— Обещаю. Розамунда, ты принесла в мою жизнь счастье. Вот уж чего я от тебя не ожидал, моя радость. Возможно, мы вернемся сюда скорее, чем ты думаешь. Только поговорим немного — в гостинице «Орел и дитя».
Состроив гримаску на это напоминание о светских обязанностях, она милостиво кивнула:
73 
