Последние отзывы

  53  

Вот и старались солдаты, рвали жилы на тренажерах, задыхались на маршах вокруг города и затяжных палочных боях. А К’ирсан делал все то же самое и сверх того, как никогда походя в эти моменты на погибшего Крокодила. Всякий желающий мог после отбоя прокрасться на плац и понаблюдать, как капрал пляшет с мечом, выделывая им замысловатые фигуры, словно расчерчивая в воздухе руны смерти, или как танцует с тенью (никак иначе это не назовешь), нанося резкие удары по воздуху, и если есть хоть капелька воображения, то легко представить себе толпу врагов, окружающих бойца, но гибнущих под его несущими неотвратимую гибель ударами. Страшное и завораживающее зрелище!

– Хорош! Настоящая белая кость! – как-то заявил лежащий на траве Терн, отдыхая после очередной тренировки с командиром. Его друг в покрытых мокрыми разводами старой рубахе и выцветших штанах выполнял очередной стремительный, насыщенный энергией комплекс. К’ирсан остановился и, зло мотнув головой, поинтересовался:

– Не хочешь ли объясниться? Твои непонятные намеки уже изрядно поднадоели. При чем здесь мои предки и какое, к мархузу, благородное происхождение?!

Терн аж привстал от возмущения:

– Что? Еще не знаешь?! Да про тебя все с первых седмиц в полку говорят как об ублюдке какого-то аристократа. Ну там, с родословной, уходящей во времена Войн Падения, вереницей маститых предков в родовой картинной галерее и с текущей в жилах ядовитой кровью Мастеров Меча, воскуривающих гарлун с раннего детства… А уж когда ты с Седым сошелся…

– Да он-то тут при чем? – устало опустившись, почти рухнув на траву, простонал К’ирсан.

– Так ведь он тоже бастард. Кровь-то ему и помогла стать таким бойцом. Люди говорят, что часть способностей выпускника фехтовальных школ передается его детям. Что уж говорить про потомков старых родов… Или ты хочешь сказать, что все твои выкрутасы можно объяснить как-то иначе? – Скепсис в словах легионера разъедал почище кислоты. К’ирсан промолчал, лишь самую чуточку затуманенный взгляд говорил о том, что слова товарища не прошли мимо…

Он продолжал думать об этих словах, когда, крадучись, то и дело припадая к земле и теряясь в тенях, той же ночью выбирался из погруженного во тьму военного лагеря, но быстро себя одернул. То, чем ему предстояло заняться, требовало уединения. По коже то и дело пробегала дрожь непонятного предвкушения, и тогда человек крепче сжимал зажатый в руке кожаный мешок убитого мага. Так получилось, что К’ирсан все никак не мог найти времени изучить его содержимое, а чутье вопило об осторожности, не позволяя заняться этим в казармах…

Вот наконец и давно примеченная рощица. К’ирсан вполголоса шикнул на расшалившегося Руала, который счел момент подходящим, чтобы подергать штанину хозяина, накрыл курткой шар светильника, развязал горловину кошеля. И извлек под зеленоватый свет фонаря небольшую книгу в мягкой кожаной обложке, местами истертой до дыр. Ну то, что здесь книга, солдат догадался давно, а вот что это за книга? Не может боевой маг всюду таскать с собой томик стихов любовной лирики, не может, и все! Несолидно как-то! А как было бы здорово, если бы здесь лежало нечто вроде «Начал магии для любопытствующих»! От этой мысли Кайфат даже фыркнул себе под нос, а любопытный Прыгун тут же сунул влажный нос под руку хозяина.

– Не мешай! – шепнул К’ирсан и перевернул первый лист. – «Искусство осады магических конструктов с древних времен и до наших дней». Записано со слов Великого мага Илесара в год две тысячи триста второй со времен Катастрофы, – то и дело запинаясь, прочитал вслух К’ирсан.

Уроки старого Молчуна всплывали в памяти, и полузнакомые буквы теперь с трудом складывались в слова. Когда смысл прочитанного дошел до возбужденного сознания, вздох разочарования шевельнул тонкие листы книги. Ну хоть не стихи и не какие-нибудь приключения рыцаря ради дамы сердца, или чего тут принято читать!

– Не знаю уж, когда была эта ваша Катастрофа, но книга выглядит не такой уж и старой. Явно копия с копии! – забормотал легионер. Поудобней устроившись на животе и закусив тонкую веточку, он принялся за чтение.

С каждым листом складывать буквы в слова становилось все легче, чего нельзя сказать о понимании этих слов! Где-то за час до рассвета человек с сожалением закрыл томик, после чтения жалкой сотни страниц которого в глазах прыгали чертики, а на языке вертелись заковыристые словечки, обладающие явно глубоким, но успешно ускользающим смыслом.

  53