Последние отзывы

  44  

У капитана была настоящая постель с периной, одеялом и подушкой. Присев на краешек, Элинор вздохнула. Вот бы полежать на такой постели!

Нетерпеливо постукивая ногой по деревянным половицам, она гадала, что могло случиться. Может, Гай попал в беду? Новости из Бордо скорее касаются ее брата, чем кого-либо из Мелтона.

Звук шагов заставил ее вскочить, но шаги проследовали мимо, и она снова села. В каюте было удивительно тихо, учитывая количество людей на корабле. Волны мерно плескались о борт, с другого конца палубы доносилось ржание лошадей. Постель так и манила… Покосившись на закрытую дверь, Элинор забралась на перину и улеглась, раскинув руки и ноги. Даже качка, казалось, уменьшилась, когда ее голова и плечи утонули в мягкой подушке. Ах, если бы провести в этой каюте остаток пути! Закрыв глаза, Элинор блаженно потянулась, наслаждаясь комфортом, от которого успела отвыкнуть.

Неясный шум вывел ее из забытья. В каюте кто-то был, но темная фигура стояла в тени, за пределами кружка света, отбрасываемого фонарем. Элинор подскочила на койке, придумывая, чем объяснить тот факт, что она находится в капитанской постели. Внезапно фонарь погас, и каюта погрузилась во тьму. Элинор издала испуганный возглас.

— Не бойся, дорогая, со мной ты в безопасности. Сердце Элинор на секунду остановилось — так потрясло ее появление Джордана.

— Это ты!

— Да, я.

— Но капитан…

— Наслаждается картами и вином и обещал нас не беспокоить.

— Что?

Он хмыкнул.

— Только не поднимай шум, тогда я зажгу фонарь. По крайней мере мы будем видеть друг друга.

— Не смей прикасаться ко мне!

— Ради Бога, Элинор, тебе не кажется, что после того, что между нами было, подобные заявления неуместны?

— Если ты коснешься меня, я…

— Закричишь? И сестра Мэри, а также сестры Марта и Агата примчатся к тебе на помощь? Боюсь, тебе будет трудно объяснить им, что ты делаешь в постели капитана и почему я стою перед тобой в одной рубахе.

Яркий свет залил каюту, и Элинор воочию убедилась, что на Джордане ничего нет, кроме рейтуз и белой рубашки. Тонкая ткань так и льнула к его широким плечам.

Элинор судорожно сглотнула и сжала кулаки.

— Почему ты здесь… в таком виде?

— Потому что я обожаю тебя, Элинор, и собираюсь это доказать. Без кольчуги нам будет гораздо удобнее.

— Не смей надо мной смеяться!

— Смеяться? Но я хочу любить тебя, дорогая, со всей страстью, на какую только способен.

— Не смей прикасаться ко мне! — зашипела Элинор, как разъяренная кошка, когда он шагнул к постели. Стоя на коленях, она с трудом сохраняла равновесие, когда судно заваливалось набок.

— Опять «не смей». Ты что, других слов не знаешь?

Он стоял так близко, что достаточно было протянуть руки, чтобы она оказалась в его объятиях. Рейтузы плотно обтягивали его мускулистые бедра, и Элинор пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд.

— Я не буду заниматься с тобой любовью.

— Будешь!

— Нет! — Элинор занесла руку для удара, но Джордан, посмеиваясь, перехватил ее запястье.

— Перестань, любовь моя. Мы напрасно теряем время.

С этими словами он бросил ее на постель, прижав к мягкой перине. Элинор яростно уперлась ладонями в его грудь, но оттолкнуть его было ничуть не легче, чем сдвинуть с места гранитную глыбу.

— Вот так-то лучше, — шепнул Джордан, когда она наконец перестала сопротивляться.

Его горячие губы прильнули к ее губам, и она, задрожав, выгнулась, стремясь полнее ощутить жар его мускулов.

— Боже, Джордан, наверное, мне это снится.

— Я тоже словно во сне, любовь моя. Скажи, что простила меня.

Элинор вспомнила о легкомыслии Джордана и о своей клятве не прощать его ни под каким видом. Она думала, что потеряла его любовь, которой так дорожила, но он снова был рядом, пылкий и страстный.

Не дожидаясь ответа, Джордан избавился от последней одежды. Обнаженный, он был прекраснее, чем она себе представляла, и Элинор не сдержала восхищенного возгласа. Ее взгляд переместился с крепких бедер и плоского живота на средоточие его страсти.

Джордан усмехнулся.

— Как видишь, он куда более откровенен, чем я — скованный правилами приличий, — шепотом произнес он, наблюдая за ее реакцией из-под полуопущенных век. — Иди ко мне, любимая. Давай начнем все сначала.

Он нежно прижался к ее губам, между тем как его пальцы проворно распустили шнуровку ее платья. Все возражения вылетели у Элинор из головы под натиском захлестнувшей ее волны желания.

  44