Особенно,... 
62 
Хани, подойдя ближе, подняла голову. Голубые глаза, огромные и сверкающие звездами, устремились на него, умоляя признать ее красивой. У него все внутри перевернулось. Если он сегодня не поостережется, то попадет в очередной любовный водоворот.
— Что скажете, Эрик? — тихо спросила она. — Как я смотрюсь?
Он пожал плечами, устремив на нее нарочито бесстрастный взгляд:
— По-моему, вы в порядке. Разве что парик какой-то странный.
Хани сразу сникла.
Джек Свэкхаммер, впервые появившийся на съемочной площадке после того, как его уволили из-за Хани, вошел в тень под дубом.
— Хани, начинаем с того места, где вы на качелях!
Он подвел ее к веревочным качелям, украшенным банальными атласными лентами фиолетового цвета и аляповатыми бантиками из бледно-лилового тюля.
Хани делала все, как он говорил, и разбор начался. В этой сцене диалогов не было, поэтому делать ей ничего не приходилось, разве что не мешать Эрику раскачивать качели, но она была в таком напряжении, что, казалось, развалится на куски, чуть он до нее дотронется.
— Мы накладываем на видеосигнал звуковую дорожку с записью оркестра — масса струнных и прочей сентиментальщины, — сказал Джек. — Рей наиграет ее для вас, пока мы снимаем, чтобы вы настроились на нужный лад.
Ей захотелось умереть от смущения, когда из динамика полились звуки романтической оркестровой пьесы.
— Расслабитесь вы наконец, — проворчал сзади Эрик, когда камеры включили, и он начал подталкивать качели.
У Хани все внутри отнялось. Она поняла, что, хорошо зная, какой быть Дженни в обыденной жизни, не имеет ни малейшего понятия, какова же она в мечтах.
— Я расслабилась, — прошипела она, мимоходом отметив про себя, что так легче разговаривать с Эриком, поскольку не надо смотреть ему в лицо.
— У вас спина напряжена, как доска, — недовольно проговорил Эрик.
Никогда еще Хани не чувствовала себя такой неуклюжей и растерянной. Она в точности знала, кто она такая, когда надевала джинсы и имела на голове стрижку «под горшок», но кем было это создание в сказочном платье?
— Беспокойтесь за себя, а о себе я как-нибудь и сама позабочусь, — огрызнулась Хани, чувствуя, как под кружевным платьем от смущения начинает гореть кожа.
Он с силой толкнул качели.
— Если вы не успокоитесь, мы не скоро уйдем отсюда!
— Мы и так не скоро уйдем, ведь мне приходится работать с вами!
— Стоп! Что-то не похоже, что мы недурно проводим время, — протянул Джек со своего места рядом с первой камерой. — И мы, наверное, позабыли, что кое-кто из наших зрителей умеет читать по губам.
Смутившись и чувствуя себя неуверенно, Хани решила укрыться за враждебностью. Подняв голову, она выпалила прямо в камеру:
— Да это же сплошная дребедень!
Качели резко остановились. Джек провел руками по своим редеющим волосам.
— Не пора ли нам успокоиться и попробовать еще разок?
Но следующий раз получился не лучше, да и тот, что за ним, тоже. Хани просто была не в состоянии расслабиться, а Эрик ничуть ей в этом не помогал. Вместо того чтобы быть романтичным, он вел себя, словно с трудом ее выносил; возможно, так оно и было, но он мог бы оставить при себе свою неприязнь. Пытаясь ухватиться за последнюю возможность, Хани старалась вспомнить, доводилось ли ему хоть раз отведать ее пирожков.
Следуя указанию Джека, Рей, музыкальный редактор, выключил музыку. Постановщик посмотрел на часы. Они уже выбились из графика, и в этом была лишь вина Хани. Правда, в этот раз все произошло непреднамеренно, но никто в это не поверит.
— Как насчет перерыва? — предложила она, спрыгнув с качелей, когда Джек приблизился к ним.
Постановщик отрицательно покачал головой.
— Хани, я понимаю, что раньше вам не приходилось делать ничего подобного и вы должны ощущать неловкость…
— Я ни капельки не чувствую себя неловко. Мне очень даже удобно, удобнее не бывает!
Очевидно, посчитав споры с нею пустой тратой времени. Джек повернулся к Эрику:
— Мы вместе сделали уже с десяток сериалов, но я впервые вижу, что ты работаешь вполсилы. Ты же сдерживаешь себя. В чем дело?
К удивлению Хани, Эрик даже не попытался себя выгораживать. Он уставился на проплешину в траве, словно решаясь на что-то. Наверное, прикидывает, удастся ли поцеловать ее без отвращения.
Когда он поднял голову, его рот сжался в прямую линию.
— Хорошо, — сказал он. — Ты прав. Дай нам немножко порепетировать… чуть подработать. Просто начни снимать и на некоторое время оставь нас в покое
62 
