Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
65 
Да тут вот – другие социалисты: сегодня же Керенский даёт в министерстве завтрак в честь Альбера Тома, и приглашён приехавший на днях Чернов (считается лидер эсеров, хотя для Керенского, какой он лидер), и конечно же любимая Бабушка! И за завтраком снова – такое, такое понимание с Тома, такая дружба!
Но – долг генерал-прокурора влечёт в автомобиль – и в Царское Село. И – в ратушу, к уже собранным представителям гарнизонного комитета и воинских частей. Товарищи, пусть не смущают вас эти неосведомлённые требования 12-й армии. В Петропавловку сейчас переводить бывшего царя невозможно. А побега отсюда – быть не может, вы же охраняете сами. И никакие сношения с внешним миром из Александровского дворца невозможны. Я – лично осмотрел, я – лично всё контролирую, и комендант – знакомый мне подполковник Коровиченко.
Жалобы: во дворце спаивают караульных офицеров – и так они могут быть подкуплены.
Оказывается, по традиции Двора караульным начальникам выдаётся в день дежурства по полбутылки вина из царского погреба.
Ах, вот оно что! Хорошо – бутылки отменим. И – усилим охрану давайте.
Успокоил. А теперь что ж – заехать и во дворец?
________________________
А заехать – так повидать и государя?
Поговорили, и чуть не час. Нет, просто очаровательный человек, его величество.
И – ни на что не жалуется. А ведь – полмесяца отделён от жены. А следствие до сих пор не принесло никаких обнадёживающих даже намёков. А вот что: соединить их опять, ладно, снял запрет.
Гнал назад на высшей скорости, уже в темноте.
Всё время – в поворотах, в перелётах, но, удивительным образом: именно от них набирается и набирается сила революционного вождя.
Вспоминал: нет ли сегодня ещё чего? Да, обещал же быть на концерте Кусевицкого. Ну что ж, поехать, это тоже важно. Что-то надо будет и сказать, подходящее к случаю.
13 (фрагменты народоправства – фронт)
* * *
Сильным ледоходом по Двине были разорваны подводные телефонные провода, соединяющие наш правый берег с нашей позицией на левом. И плыть через реку нельзя, и осталась для связи только лампа, мигать. Но висит над рекой трос – и рядовой технического поезда Александр Лощинский взялся: перебраться по тросу над рекой и так перетянуть провод. Немцы стреляли в него – уцелел, перешёл! С двух берегов все за ним наблюдали – и собрали ему на подарок. А генерал Радко наградил его Георгием.
* * *
Сильное наводнение на Двине заставило обе стороны спасаться от воды. Четыре недели стояло затишье. К Пасхе вода спала, но снова затишье. То и дело германские ландштурмисты поднимают белые флаги, из окопов выходят, манят руками и шапками, везде возникают встречи, иногда успевают поменять свою колбасу на наш хлеб и дать нашим прокламации, и не было случая вероломной стрельбы. Потом иногда наша артиллерия разгоняет их предупредительным огнём.
Пехотинцы угрожали забросать ручными гранатами батареи, которые будут мешать братанию.
Артиллерист-подполковник Буря шёл на наблюдательный пункт – пули свистели сбоку, своя пехота стреляла в него.
* * *
В этом году соткнулись две Пасхи рядом, сперва немецкая, потом наша, через неделю. Оно и в прежние годы по Пасхам стрельба умолкала, а ноне – ну, полное замирение, на полмесяца.
Ещё перед тем ихние разведчики метали перед нашими окопами листки, а то и с аэроплана: „Русские солдаты! Узнайте, что сказал наш канцлер о мире. Только мы не мешаем вам, а вы не мешайте нам.” Значит, не требуйте, чтоб и Вильгельм отрекался.
А тут – повылезали они на всех участках, и с белыми и с красными флагами, и с поднятыми шапками, – приглашают: выходите, мол, за свою проволоку, вот тут сойдёмся на ничьей.
Ну что ж, мы и рады. Пошли.
Да ведь и батюшка учит, что все люди – братья.
* * *
А в Карпатах, в 18 корпусе, немцы пришли днём в наши окопы дружественно брататься. И видно разведали, где стоят сегодня пулемёты, у них места переменные. И тем же вечером – стрельба, ударили точно по ним.
* * *
После прибытия депутации из запасного батальона из Петрограда – настроение фронтового лейб-гвардии Московского полка сильно возбудилось. В вечер после принесения присяги Временному правительству беспорядочная подвыпившая толпа нижних чинов окружила офицерское собрание с угрожающим гулом: „Арестовать!” Не всех, у них оказался список на 11 офицеров. „Но за что?” – спрашивал подъехавший в коляске командир полка генерал-майор Гальфтер. Ответы выкрикивали: чересчур строги, привержены к павшему режиму, враждебны к новому порядку. Генерал-майор ничего не нашёлся, кроме того, что сам их арестует, – и двинулся в штаб дивизии, офицеры – вокруг его коляски, а три десятка вооружённых солдат – за ними, в виде караула. Там они стали охранять офицеров, вошедших во двор штаба. Но на крыльцо вышел капитан Рыков, свой же московец, с утра бывший в штабе дивизии по делам. „Вы что здесь делаете?” – „Караул.” – „Какой караул? Пошли вон, сволочи!” Огорошенные солдаты отступили и отправились в полк, ворча. Но офицеры отказались отправиться к своим частям, если виновные в бунте нижние чины не будут наказаны по законам военного времени. Однако этого – начальник дивизии не мог произвести. И обречённые офицеры покинули полк и отправились в обоз 2-го разряда. Это стало называться – „по обстоятельствам времени”. На их должности солдаты выбрали других офицеров – и штаб гвардейской дивизии утвердил.
65 
