283 
Так-то так, но вяло, кабинетно, только профанировал великую мысль.
– Пора образовать чисто социалистическое правительство, это своевременно.
Нет, из Льва Борисовича бойца не будет никогда, он – эстет, аналист. Острую большевицкую тактику он принимает неохотно, как будто сам стыдится непримиримости своей позиции.
– Спасти русскую революцию может только то правительство, которое способно сейчас дать мир, – и предвидя возгласы и обычные обвинения большевикам: – Понятно, что не сепаратный, нет. Только тогда мы покончим с войной, когда зажжём мировую революцию.
Ну, дальше – от фракции меньшевиков, этого хоть и не слушай: что может быть в мире бледней и бездарней меньшевизма?
Они конечно присоединяются к резолюции ИК. Политика большевиков конечно гибельна. Захватить власть легко, но трудно удержать её в руках. (О, дайте, дайте нам власть! мы вам покажем, как её удержать!) При тяжёлом наследии царизма, если пасует Временное правительство – то разве мы бы справились лучше? Пролетариат не может сейчас брать власть, чтобы завтра не провалиться. Мы сейчас не можем решать социальные задачи. Нам надо лучше сорганизоваться, чтобы показать себя на Учредительном Собрании…
Бездари! Только на это и хватает вашего засушенного доктринёрского умишки. Да посмотрите в окно, как бушует набережная! Наши массы! Наши плакаты качаются – читайте, пока ещё не погас закат.
(Уже выходил Чхеидзе туда, их успокаивать, поднимали его на крышу автомобиля, а он благодарил рабочих за их пролетарскую бдительность и уговаривал ждать терпеливо до завтра, пока опубликуется в газетах разъяснение, – жалкий старый шут; подошёл свежий большевик, тут пересказал через ряд.)
Всё-таки эсеры – куда боевей, их левое крыло. Вышел ещё, от Московской заставы. Нельзя успокаиваться на бумажках и на этой резолюции. Милюков и Гучков должны быть удалены, конфликта не боимся! Время – брать власть в наши рабочие руки.
Нет, с левым крылом эсеров вполне можно железо варить.
И ещё один меньшевик. Испытывает, заячья душа, глубокое восхищение перед тем, как Исполнительный Комитет сумел выйти из безвыходного положения. Но заставил Временное правительство отступить – голос революции. (Мы, а не вы!) Однако дипломатическими уловками не отвратить событий. Пока правительство в таком составе… Большевики предлагают создать батрацкую республику (смелый лозунг Ленина всех их уязвил), но есть другой выход – социалистам войти в правительство.
Само собой, после каждого соглашательского выступления дружно-слитный сектор большевиков поднимал такой топот, шум и свист, что заглушал всё собрание. И каждый оратор уже заранее поглядывал в их сторону с опаской.
Но вот выходит русобородый красавчик Чернов. С этим следует осторожней, чтобы не конфликтовать со всей партией эсеров. Коллонтай дала знак своим – пока не шуметь.
А Чернов – не оценил молчания большевиков и стал с издёвкой разбирать выступление Каменева. Призывал нас не успокаиваться? но он неправ. Нам надо было показать, что революционная демократия сильна, что мы можем давить на правительство, – и мы показали. (Мы, а не вы!) Если мы дальше не можем терпеть правительства – то что ж мы тогда можем? А что нам делать, если правительство подаст в отставку? (Сектор большевиков дружно расхохотался и чуть сбил оратора.) Сегодня товарищ Каменев предлагает свергнуть Временное правительство, но три дня назад он же говорил (а потому что всё пытается спорить с Лениным, и вот отдаёт козыри), что лозунг свержения Временного правительства может затормозить ту длительную работу, в которой заключается основная задача его же партии. Чего же именно хочет товарищ Каменев?
И зал, в отместку большевикам, бурно аплодирует. Коллонтай сжала губы – подходило ей взорваться и всё исправить.
– Предлагая свергнуть Временное правительство, товарищ Каменев не предложил никаких положительных мероприятий. В сущности, его позиция – „моя хата с краю, ничего не знаю”. Хочет ли товарищ Каменев принять участие в коалиционном правительстве? Нет, он предлагает составить правительство другим, а сам он будет только критиковать. Страна, говорит, накануне гибели, но сам он не хочет идти ни по какой дороге, – он Иван Царевич на распутьи трёх дорог.
Смех и аплодисменты. Давно кончились регламентные 10 минут, и 20 минут, но никто и не тянется останавливать Чернова. А он – любит поговорить, ох и любит же, медленно-медленно перебрать по всем мелким косточкам. А для революционного вождя – это совсем не плюс, он никогда не удержится в темпе событий, и тем более не возглавит их.
283 
